Согреваться о твое тело было приятно, я закутывалась в одеяло и твои объятия и мгновенно ловила сон. Шум океана порой будил меня, и я открывала глаза, приподнимаясь на локтях, смотрела в окно фургона вниз на волны. Раз, два, я обнимаю тебя и снова засыпаю.

Мы завтракаем в придорожном кафе и рассматриваем фотографии Стива МакКарри, что услужливо расклеены на стене напротив нашего столика. Мы подолгу засматриваемся в лица, отраженные на снимках, восхищенные этими портретами. Мы допиваем кофе и возвращаемся к фургончику. Легкий шум двигателя и утренние крики чаек разбавляет Somewhere only we know. Сердце бьется в такт, я открываю окно и опускаю одну руку, затем другую, затем подставляю лицо ветру и закрываю глаза. Пальцы пропускают летний ветер, мои короткие волосы волнуются под ласковым его прикосновением. И я бы ехала так весь день и все оставшееся лето. Два борда, две собаки, два человека. Свобода солеными разводами остаётся в уголках наших губ и глаз, она рисует веснушки на носу, она путает волосы и расстилает под наши ступни мягкую траву. Свобода дает нам друг друга. Она просит нас открыться и поверить в себя.

Я начинаю подпевать все громче и громче, ты подхватываешь песню, и вот мы уже едем и громко поем, покачиваясь в такт музыке, заставляя оборачиваться проезжающих мимо водителей. Я забираюсь босыми ногами на сиденье, раскачиваюсь и продолжаю песню. Солнце прогревает мою правую руку и лицо, я не спешу убирать их и закрывать окно. Я счастлива в этом моменте и в этих днях, проведенных с тобой, в этих моментах, которые мы разделили, в этих местах, волнах, закатах.

Самым приятным и самым страшным для меня чувством, что я обрела на этой земле, стала потеря контроля. Я уронила его глубоко в воду. Вода выбила его из моей головы и унесла с собой в спящий хаос в сердце океана. Без контроля я стала свободной и легкой, ребенком, обнимающим огромного оранжевого зайца в центре гостиной дома родителей. Я бы назвала это абсолютным счастьем, тихим, наполненным. Я сидела на краю борда и смотрела на линию горизонта, поглощавшую заходившее солнце. Оно было таким большим, оранжевым и теплым, и напомнило мне того плюшевого зайца с огромными ушами, напомнило то чувство, которое когда-то было утрачено на долгие годы, чувство, которое я совсем нечаянно вновь обрела здесь, сидя на закате в соленом океане. Я снова была дома. Какой бы долгой не казалась эта дорога, сколько бы синяков я не получила на этом пути, она привела меня к себе.

И это самое дорогое, что я когда-либо находила в своей жизни.

И что бы после не происходило, это знание, где была найдена моя сущность, это чувство, наполнившее до краев, навсегда теперь будет принадлежать мне, навсегда и безоговорочно. Обретя его раз, я никогда не смогу забыть или потерять. Я знаю, что буду всегда возвращаться к нему, зная теперь, где искать. Это мой источник, моя свобода.

Я открываю глаза и всматриваюсь в голубое небо, изрезанное розовыми линиями заходящего солнца. Мой водитель что-то тихо напевает, стуча пальцами по рулю, неспешно продвигаясь по залитой солнцем дороге. Сколько времени прошло с тех пор, как он забрал меня на той остановке? И почему вокруг все так изменилось. Я все еще не могла вспомнить, почему я оказалась там в том холодном марте, и почему сейчас уже. июль? Пейзаж за окном другой, другое радио и кофе, голоса, нечаянно проникающие в окна машины мелодичней и теплей. Сколько времени прошло с тех пор, как мы забрали нашего последнего попутчика? И куда мы движемся теперь? Все еще в каком-то полусне я поворачиваю голову и вглядываюсь в Д. Он точно чувствует мой взгляд и совсем тихо выдыхает. Нет больше этой легкой мелодии, пальцы сильно сдавливают руль. Джорж, останови здесь. Тяжело дышать, сердце стучит и волнуется. Он останавливает машину, мы молча выходим и закрываем двери. Почему-то я не слышу уже привычного «счелк» дверцы и почему-то хочу обернуться, но боюсь.

Перед нами открывается невероятной красоты вид. Мы стоим близко к обрыву, а впереди ярко расстилается закат, впадающий в открытый океан. Такой огромный и такой спокойный, он мягко расстилается внизу под нами, и только чайки здесь сегодня разделяют вместе с нами этой пляж. Мне кажется, я начинаю вспоминать, и говорю ему чуть сдавленно и робко, что мое место здесь, а этот берег мне родней, чем память о далеком доме в черно-белых снимках пыльного альбома, заброшенного в старенький диван. Он все еще сжимает мои руки, и взгляд его покорен и решителен. Он так красив и близок так отчаянно, что я вдруг оставляю всякие сомнения и мягко провожу рукой по его волосам, приподнимаюсь робко и касаюсь губами его губ. И этой поцелуй напоминает мне ту самую первую встречу с океаном, где я влюбилась, и пропала, и нашла покой. Воспоминания вихрем врываются в меня и разбивают сон, я на полу совсем ребенком кричу и закрываю голову руками, прошу остановиться дедушку, не причинять бабушке боль, я лежу в темной ванной на полу, глаза не могут сфокусироваться, дыхание хриплое и надрывистое, он кричит, что я слабая и больная, я так счастлива быть рядом с ним, учиться играть на его леворукой гитаре, я знаю, что наша любовь не такая, как у всех, я знаю, что мы всегда будем вместе, женщина на пляже плачет и рассказывает о том, как она осталась совсем одна, моя лучшая подруга больше не разговаривает со мной, он кричит на меня и больно прижимает к стене, сдавливая горло, я бегом пересекаю мост глубокой ночью, не веря, что я снова поддалась на эту ложь, он закрывает дверь и оставляет меня одну, я стою на остановке, мне пять лет, бабушка улыбается и протягивает мне пакетик сладких орешков, нежно поправляя сползшую на лоб шапку. Мое сознание цепляется за ее образ и это воспоминание, воспоминание единственной настоящей любви, которую я знаю, я тяну к ней свои уже не детские руки, и не даю своим глазам закрыться, как бы не щипали и не резали их слезы, я кричу немая и пытаюсь побежать за ней, но силуэт ее неуклюже гаснет и растворяется, как туман по весне после первого школьного звонка. Пожалуйста, подожди, не оставляй меня, забери с собой, Джордж, я хочу быть с ней, пожалуйста, я хочу быть с ней.