Дмитрий тихо зарычал, крепче прижимая ее к твердеющему мужскому естеству, жар которого эхом отзывался в женском. Его рука легла на грудь Эрин, сминая ткань платья вокруг налившегося соска. Соблазн уступить настоятельным нуждам плоти становился непреодолимым – она уже представляла, как Дмитрий разденет ее и покроет поцелуями все ее обнаженное тело.

Внезапное осознание, что она собирается позволить Дмитрию снова использовать ее, подействовало на Эрин словно ведро ледяной воды. Она весь вечер старалась быть безупречной ради него, но Макаров по-прежнему видел в ней лишь красивую игрушку. Живой кусок пластилина, из которого можно вылепить что захочется, не думая о вероятности оскорбить его чувства и не страдая от угрызений совести, если это произойдет.

Собрав все силы, Эрин уперлась ладонями в плечи Дмитрия и оттолкнула его.

– Что не так? – изумленно спросил русский.

– Ты действительно не понимаешь? – Лицо Эрин пылало. – Неужели ты думал, что сможешь свалиться мне на голову, перевернуть вверх дном мою жизнь, а потом преспокойно заняться со мной сексом?

– Но ты же этого хочешь. – В голосе Дмитрия не было ни тени сомнения, как если бы он сказал, что небо синее, и от этой безапелляционности давно копившаяся злость Эрин хлынула наружу.

– О да, мое тело реагирует на тебя определенным образом, который мне не слишком нравится, но это не значит, что я бездумно пойду на поводу у гормонов. Ты ведь совсем не уважаешь женщин, правда, Дмитрий? Не только меня, всех. Используешь свой неоспоримый шарм, чтобы затащить нас в постель, и исчезаешь, не задумываясь о последствиях. Я была нужна той ночью, потому что тебе было плохо, но после ты отшвырнул меня на обочину, словно использованную вещь.

Покачав головой, она замолчала, чтобы перевести дух, потом продолжила:

– Я обижалась на сестру за то, что она сообщила тебе о свадьбе, но теперь считаю ее решение верным. Лео имеет право знать своего отца. Но если ты надеялся получить меня в качестве бонуса, забудь. Та ночь была ошибкой, которую я не намерена повторять.

– Эрин…

– Нет! Что бы ты сейчас ни сказал, я не буду слушать. Мы приехали сюда с определенной целью – понять, как нам лучше взаимодействовать в интересах нашего сына. Я продолжу изображать твою секретаршу, если так надо, но не стану спать с тобой – сегодня и никогда.

Тело Дмитрия ныло от самого невыносимого разочарования, какое ему когда-либо доводилось испытывать. Он все еще не мог поверить, что Эрин отказала ему в сексе, которого, вне всякого сомнения, хотела не меньше, чем он. Никогда раньше женщины с ним так не поступали.

Стоя у открытого окна, русский смотрел в ясное небо Джазратана, на яркие звезды – единственные маяки в бескрайней пустыне. Экзотические запахи восточной ночи наполняли комнаты. Прошло уже два часа с тех пор, как Эрин выставила Дмитрия из своих апартаментов, а он все еще не мог заснуть.

Несколько лет назад бутылка водки избавила бы его от любых неприятных переживаний морально-этического свойства. А еще он мог поехать в казино, чтобы убить за игровым столом остаток тяжелой ночи. Но Дмитрий уже без малого семь лет не притрагивался к водке и картам – и, честно говоря, не скучал ни по тому ни по другому до этого момента. Сейчас он бы с радостью забылся, не важно каким способом. Лишь бы выбросить из головы обвинения Эрин и заглушить боль, которую они ему причинили. Хуже всего было ощущение, что только правда может ранить так глубоко.

Падающая звезда пронеслась по чернильному небу, оставив размытый серебристый след. Дмитрий старался вспомнить, чем руководствовался, когда утром после той ночи фактически прогнал Эрин из своей квартиры. Действительно ли он лишь использовал ее и потерял интерес, как только добился своего? Или у него возникло подсознательное желание защитить ее от… себя? Дмитрий точно не хотел тащить кого-то вроде Эрин на скользкие темные тропы своей тогдашней жизни. Глядя в сияющие счастьем глаза молодой женщины, он чувствовал, что запятнать ее чистую душу будет преступлением.

Или он лишь успокаивал себя тем, что оказал ей услугу, когда не позволил отношениям выйти за рамки деловых после того, что случилось? Уехал на родину, давая Эрин время свыкнуться с мыслью, что больше между ними ничего не будет. А после его возвращения она явилась к нему домой со странным выражением лица, застала там какую-то голую блондинку и решила уволиться, как полагал Дмитрий, из ревности. Отпустить ее было наилучшим выходом, потому что он не хотел напоминаний о той ночи или неуместных чувств. Хватало забот и без того, чтобы ежедневно бороться с настойчивым влечением к секретарше…

Дмитрий не ожидал, что будет скучать по Эрин. Но ни одна секретарша из тех, что он нанимал после, не могла сравниться с ней. Им всегда было комфортно работать вместе, несмотря на укоризну, которую Дмитрий частенько читал в ее кошачьих глазах. Поэтому он и подпустил Эрин ближе, чем кого-либо, если не считать личного телохранителя. Ирония заключалась в том, что Дмитрий никогда не думал о ней как о женщине. Эрин словно была частью привычной обстановки, такой же надежной и неизменной, как чашка крепкого кофе, которую она каждое утро ставила на его стол. Дмитрий обсуждал с ней новости, спрашивал ее мнение, иногда следовал советам и в круговороте офисных будней почти забыл, что она женщина. До того вечера, когда тоска и одиночество были особенно невыносимы, а Эрин вдруг появилась у дверей его квартиры в своем практичном темно-синем костюме. Дмитрий впервые взглянул на нее как следует – и разглядел ее женственность во всей красе.

Он все еще думал о ней, спящей в соседних апартаментах, когда рассвет окрасил небо Джазратана в фантастические цвета – ярко-розовый, золотой, янтарный. Внезапно его мысли унеслись из роскошного дворца на лондонскую улицу, по которой со смехом бежал маленький мальчик, и сердце замерло от незнакомого Дмитрию чувства.

Поняв, что заснуть ему уже не придется, Дмитрий принял душ и побрился как раз к тому моменту, как слуга принес аккуратно сложенный костюм для верховой езды. Пока он переодевался в ванной комнате, в его апартаменты наведалась Эрин. Дмитрий застал ее у окна – позолоченный солнцем силуэт на фоне райского сада. Очередное глухое длинное платье, отвечающее местным представлениям о женской скромности, каким-то образом делало изящные очертания ее тела еще более соблазнительными. Она обернулась на звук его шагов, и Дмитрий понял, что не он один провел бессонную ночь. Личико молодой женщины казалось усталым и бледным, но при виде его в глазах появился знакомый блеск.

Дмитрий стиснул зубы и жестоко подавил волнение плоти – несвоевременную и неуместную реакцию на близость Эрин. Он не хотел осложнений. При свете дня держать вожделение под контролем и смотреть на ситуацию по-деловому было куда проще, чем накануне вечером.

– Вы только посмотрите, кто проснулся, – сказал Дмитрий. – Как спалось?

Эрин ответила ему растерянным взглядом. После вчерашнего она ожидала трудного, неловкого разговора, в котором ей следовало проявить максимум осторожности – держаться общих тем и ни в коем случае не облекать в слова темные, тревожные мысли, теснившиеся в ее голове. Эрин была намерена списать ночной поцелуй со счетов как минутную слабость, но выражение лица Дмитрия сказало ей, что она зря готовилась снова оказать сопротивление. В его взгляде было не больше страсти, чем если бы он рассматривал пылинку на лацкане своего пиджака.