Он убрал бумажник и съел коричневые и желтые драже. Затем сгреб кучку голубых в ладонь, задрал ноги на стол и откинулся назад. Одну за одной он отправлял свои любимые голубые в рот и, пока шоколад таял, вновь обращался мыслями к Янтарной комнате.

Появится ли она когда-нибудь вновь? Почему все-таки у него изъяли пакет?

Он посмотрел на свою спортивную куртку, брошенную на стол. Придется исчезнуть на несколько дней, чтобы смотаться в Армонк, где, очевидно был запечатан пакет или, по крайней мере, откуда он был отправлен.

Кто послал его?

Он подумал о Винсе Редмонде. Редмонд хотел, чтобы Сэм был в Компании, но он уже доказал, что хотел этого не очень сильно, не желая бесконечно терпеть советы и споры Сэма. Сэм не знал, что сделал бы Редмонд, если бы он, Сэм, нарушил прямой приказ, но был уверен, что это было бы что-то нехорошее. Может быть, похуже отправки в «отпуск в аду». Может быть, Редмонд уволил бы его.

Но он просто не в состоянии был забыть о Янтарной комнате. Несколько десятилетий он ждал подобного поворота событий. Хотелось вернуть эту комнату на достойное место в ряду мировых шедевров. Подобно утонченной «Моне Лизе», великим египетским пирамидам, замечательной статуе Давида работы Микеланджело или незабываемому американскому Великому каньону. Янтарная комната должна быть доступна всем мужчинам, женщинам и детям, которые смогли бы насладиться ее красотой и досконально осмотреть каждый дюйм великолепной резьбы по янтарю. Сэм был убежден, что шедевры подобно воздуху, которым мы дышим, должны принадлежать всем.

Он поджал губы, размышляя над этим.

Нужно придумать, как обойти Редмонда. Сэм хотел остаться в Компании.

Он съел последнюю голубую конфетку.

И вдруг понял, что должен делать. Редмонд очень любит, чтобы приказы выполнялись, и Сэм станет исполнительным подчиненным. Он не будет даже думать об этом священном пакете. Он притворится, что никогда его не видел и не слышал о нем. Вместо этого он обратится к началу — к Дэниэлу Остриану. Интересно, как теперь поживает бывший посол?

Радостное возбуждение охватило его. Он спустил ноги на пол, наклонился и взял телефонную трубку. Усмехнулся. Умение найти обходной путь явно принадлежало к его лучшим качествам.

20.05. ПЯТНИЦА

ОЙСТЕР-БЭЙ (ШТАТ НЬЮ-ЙОРК)

Кандидат в президенты Крейтон Редмонд ожидал телефонного звонка. Утром он проводил кампанию в Чикаго, затем побывал в Денвере и, наконец, в Сиэтле. Теперь, вконец вымотанный, он находился дома, и нервы его были на пределе. Время, казалось, хотело выйти из-под контроля. Всего лишь четыре дня до выборов. Все-таки он заставил себя поработать с бумагами, лежавшими на столе. Затем стал ходить взад-вперед перед огромным камином, откуда вырывались высокие языки пламени. Уютно пахло горящими сосновыми поленьями.

Ему нужно было принять решение. Но слишком многое зависит от ситуации в Лондоне. Все, чему он посвятил жизнь. Он был человеком огромного таланта и ума, разумным и образованным, мыслящим реально.

Иногда необходимо прибегнуть к насилию.

Он был «на волоске от президентства», от обретения всего, о чем мечтал. Ничто не должно помешать этому.

Когда зазвонил телефон на его частной, защищенной линии, он схватил трубку.

— Пакет у тебя?

— Да, — ответила женщина из Лондона. — Но есть одно затруднение...

Редмонд слушал. Ярость подкатывала к горлу.

— Ты убила ее? Кретинка! Как ты могла это сделать?

Его охватило чувство вины.

— Она видела мое лицо. Его видел и таксист. — Женский голос звучал спокойно, совершенно профессионально. — Так как вы сказали мне, что молодая женщина слепа, устранять ее не было необходимости.

Потрясенный, Редмонд сделал паузу, чтобы подумать о возможных вариантах. Маргерит убита! Но менять решение бесполезно. Эта женщина была с ним многие годы и всегда оправдывала ожидания. Она выудила нужную ему информацию у полицейского инспектора в Монако, а теперь забрала пакет у Маргерит в Лондоне. Она выполнила свою работу. И выполнила хорошо.

Он уже не мог возвратить Маргерит к жизни.

Один, не видимый никем, Редмонд пожал плечами. Да, это большое несчастье. Но что случилось, того уже не изменишь. С Маргерит всегда были проблемы, и теперь она поплатилась за свой характер.

— Это было в Белгравии, как и планировалось? — спросил он.

— Конечно.

— Отлично. Я сделаю так, чтоб там все и закончилось.

— Вы это можете?

— У меня есть способы. Я жду пакет здесь завтра.

— Ваша воля. — В ее голосе появился новый оттенок.

В трубке зазвучали гудки. Он посидел и немного подумал. Смерть Маргерит ничего не изменила, и, какие бы угрызения совести он ни испытывал, это была просто трата энергии. Теперь он должен сделать так, чтобы убийств больше не было. Он повесил трубку и посмотрел на часы. Здесь было чуть больше восьми часов, а значит, в Лондоне суббота, час с небольшим пополуночи. Если повезет, им хватит часа, а то и меньше, чтобы сделать нужные звонки и прислать сведения по факсу. Он позвонил в Лэнгли.

* * *

1.05. СУББОТА

ЛОНДОН (АНГЛИЯ)

Полиция записала первые показания Джулии Остриан, затем ее увезли. Она все время плакала, не могла остановиться. Слезы, казалось, вытекали из бездонного колодца скорби и боли. Джулия все еще видела окровавленную грудь матери с ужасной смертельной раной. У нее в мозгу отпечаталось лицо Маргерит, исказившееся от боли, когда пуля поразила ее в грудь, и предсмертный хрип жестокого удушья.

Но было кое-что еще. Ее вина. Которая вонзалась в сердце и перехватывала горло. Если бы она не потеряла зрение, то смогла бы выскочить из такси, смогла бы найти телефонную будку и вызвать помощь. Если бы врачи подоспели быстро, мать была бы спасена.

Она пыталась не думать об этом, но не могла.

* * *

2.10. СУББОТА

ЛОНДОН (АНГЛИЯ)

Звонок телефона пробудил главного суперинтенданта Джеффри Стаффилда от крепкого сна. Было два часа ночи. Стараясь не проснуться окончательно, рассчитывая, что это обычный срочный полицейский вызов, он отодвинулся от жены и схватил трубку:

— Стаффилд слушает.

Он лежал с открытыми глазами и слушал. Проведя тридцать лет в Скотланд-Ярде, для таких атак среди ночи он научился использовать только часть мозга. В удачном случае проблема легко решалась, и он мог вернуться ко сну.

Но тут он широко раскрыл глаза:

— Что вы сказали? Кто это? Вы что, рассчитываете, что я...

Голос в телефоне — спокойный, интеллигентный и твердый. Он уловил американский акцент. Восточное побережье.