Нельзя сказать, что Аксакал не видел рек. Видел, но те реки были по колено, хотя такие быстрые, что могли сбить с ног. Глубину он тоже видел, например, в цистерне с водой, когда залезешь на нее и заглянешь в люк. Но ТАК МНОГО ТАКОЙ ГЛУБОКОЙ ВОДЫ было для Аксакала слишком. Он еще не успел привыкнуть к мысли, что воду не только пьют и что водой не только моются, а в ней еще и плавают.

Ежась, он прошел еще несколько шагов, пока вода не стала щекотать ребра, и повернул обратно.

— А слабо наперегонки сплавать?

Аксакал поднял глаза. На бортике бассейна сидел Поля.

— Да ну, я уже накупался, — соврал Аксакал и торопливо повозил себя мокрыми ладонями по груди.

— Потереть спинку? — заботливо предложил Поля. — Спина у тебя сухая. Ты, наверное, на подводных крыльях плавал.

Не ответив, Аксакал вылез на бортик и сел, чтобы обсохнуть.

— Что-то быстро ты подружился с новичком.

Аксакал опять не ответил.

— А куда вы ходили? — наклонился к нему Поля.

— В лес, посмотреть. Я же «челавэк гор».

— Про лес ты Пете грузить будешь! А на самом деле?

На плечо Аксакалу легла тяжелая рука бывшего первого силача отряда. Поля обхватил его за шею и притянул лицом к лицу. С ума он сошел? И тут до Аксакала дошло:

— Ты что думаешь, мы выпивали?

Поля принюхался и отпустил Аксакала. Лицо у него было разочарованное.

— А что такого? Бутылочка пивка перед обедом не вредит, — зашептал он, оглядываясь. — Это вы, кстати, четко просекли: в обед поешь, и никто потом не унюхает… Мы с Максом еще вчера хотели разведать, где магазин, где что. Покажешь?

— Мы в лесу были, — повторил Аксакал и стал одеваться.

— Ну и дураки. Хочешь, завтра прошвырнемся на станцию? Затаримся пивком или чем покрепче…

Смысл Полиной провокации был ясен: за выпивку наверняка выгонят из лагеря. Аксакал встал и молча пошел в корпус.

— У тебя, может, денег нет? — догнал его Поля. — Так не стесняйся, мы угощаем!

— Я многого не знаю в России, но это не значит, что я дурак, — на ходу ответил Аксакал. — Когда к нам в погранотряд попадают москвичи, они тоже ничего у нас не знают. Ходят, и то неправильно: волочат ноги, как по асфальту, и спотыкаются о камни.

— Да ты что? Разве я когда дураком тебя называл?! — фальшиво удивился Поля. — Я знаю, ты правильный пацан!

Аксакал остановился и посмотрел на него снизу вверх:

— Лучше отстань от нас, Полковник! Ты не солдатский «дед», а мы не первогодки.

Лагерь снова ожил. Кто-то с визгом плюхнулся в бассейн, какая-то девчонка кричала вредным голосом: «Нельзя без взрослых, я Татьяниванне скажу!» Из столовой кучками шли младшие отряды с воспитателями, а старшие расходились по одному или небольшими компаниями. Аксакал увидел в конце аллеи Митьку. Напарник что-то рассказывал девчонкам, сразу трем. Двоих он держал под руки, а третья плелась за ними хвостом. Она шла, нагнувшись, потому что была выше Митьки на полголовы, и завистливо наступала соперницам на пятки. Аксакал узнал Савостикову из первого отряда.

Он помахал рукой и пошел к напарнику.

— Да никто к вам и не приставал! Кому вы нужны? — крикнул ему в спину Поля, чтобы оставить последнее слово за собой.

Мутный разговор с Полей сразу же забылся. Блинков-младший стал знакомить Аксакала с девчонками, хотя он и так знал их по фамилиям: Васильева и Бродерзон из их отряда, ну и Савостикова. Но Митек устроил церемонию с пожиманием ручек, и пришлось из вежливости даже сесть с ними на одну скамейку. Ни девчонки, ни Аксакал не произвели друг на друга никакого впечатления. Он помолчал с ними пять минут и ушел в отрядный корпус на террасу.

Время снова потянулось, как застывающая капля клея. От нечего делать Аксакал сел играть в шашки со Сладей и просадил подряд восемь партий. Непостижимая наука плавания не шла из головы. Главное, за пять минут!

Он еле дождался сигнала «отбой».

Второй отряд как всегда не спешил засыпать. Поля опять рассказывал анекдоты, а сам, понятно, не смеялся, потому что их знал. Когда воспитателю-диверсанту надоели взрывы хохота за стеной, он выставил на террасу двоих попавшихся под руку хохотунов. Оправдания «Почему мы, когда все смеялись?» на него не действовали.

— Если бы вы отвечали за себя, то вам не пришлось бы отвечать за всех, — ответил Петя и ушел к себе в комнату.

Аксакал ждал, когда все угомонятся и можно будет наконец удрать к бассейну. Митьке он сказал: «Спи, если охота». Известно же, что у него, Аксакала, бессонница. Уж он поднимет напарника, когда будет нужно.

В конце концов Аксакал так успокоился, понадеявшись на свою бессонницу, что заснул. Блинков-младший растолкал его, когда за окнами полыхал оранжево-розовый рассвет.

Еще с вечера Митек открыл оконные шпингалеты и смазал скрипучие петли захваченным из столовой сливочным маслом. Не одеваясь, в одних плавках, напарники ящерицами шмыгнули за окно и пошли к бассейну. Босые ноги скользили по сырой от росы траве. Аксакала познабливало.

— Светло. Заметят, — опасливо сказал он, ежась и потирая плечи.

Бассейн с четырех сторон окружали отрядные корпуса. Не иначе как нарочно окна всех воспитательских комнат смотрели на воду.

— За бассейн из лагеря не выгоняют, я узнавал, — ответил Митек. — В прошлом году первый отряд купался по ночам. Сначала в столовой вывешивали «Молнии»: «Позор Петрову, позор Иванову за нарушение режима», а потом надоело и перестали… Не дрейфь, Седая Борода, научишься.

— С чего мне дрейфить? Я же только стрельбы боюсь.

— А охранника вчера не испугался.

— Я испугался! — Аксакал даже обиделся: все врачи говорили, что он боится стрельбы, а Митек не верит. — Но я же не мог тебя бросить. И потом, козе было понятно, что револьвер у него газовый.

— Ага, так ты не выстрелов боишься, а пуль. Но пуль каждый нормальный человек боится, — заключил Блинков-младший.

Он шел к глубокой стороне бассейна, где «с ручками». Аксакал тихо запаниковал: ну, точно, сейчас Митек столкнет его в воду, вот и все обучение за пять минут!

— Теоретическая часть, — объявил Блинков-младший, становясь на бортик. — В человеке полно воды, и весит он примерно как такой же объем воды. Если точно, то когда вдохнешь воздуху, становишься легче воды. А когда выдохнешь, а тем более нахлебаешься, становишься тяжелее. Отсюда вывод: не выдыхай весь воздух, и не утонешь никогда.

— А как же люди тонут?

— Со страху, — ответил напарник. — Есть только две уважительные причины, чтобы утонуть: холодная вода и быстрое течение или волны, когда они бьют человека о камни.