– Я знаю, с пустяками ты ко мне бы не пришёл. Продолжай.

– Проходя в симуляторе раз за разом коридоры станции, у меня внутри росло такое поганое чувство, что нас там ждёт не то, что мы себе представляем. Это очень похоже на знакомое мне ощущение засады, только сильнее. Да и присутствие здесь людей из МБ, наверное, не только их высоким профессионализмом объясняется. Владимир Евсеевич, или я в чём-то не прав?

– Прав, сам знаешь, что прав. Только у меня другой информации, кроме той которую всем озвучивали два дня назад, нет. Да и у чекистов ее, скорее всего, тоже нет. Да они что-то такое подозревают и у них, скорее всего, есть своя версия. Но это всего лишь версия. Ознакомление с ней может привести к неправильным реакциям с нашей стороны и провал всей операции, ведь доказательств у них нет и быть не может.

– Однако, нельзя это просто так оставлять. Потому что это тоже может привести к провалу.

Во время этих слов Строгова генерал стал слегка кивать, он соглашался с полковником, а согласившись, дал ему совет:

– У тебя в группе есть экстрасенс, Цветкова. Сейчас она, в связи с удалённостью станции, для этой цели бесполезна. Но вот когда до неё останется километра два, думаю, она сможет помочь нам в определении угроз, исходящих от станции и, что мне представляется, возможно, ещё более важным, в поиске ключа. Насколько я знаю, Цветкова владеет поиска вещей даже по фотографии. Вот, ты ей дай это фото, – Генерал открыл бордовую папку, лежащую на столе, достал оттуда маленькую фотографию и протянул её Строгову. – Пускай тренируется. На ней запечатлён настоящий ключ, который надо будет найти. Не знаю, поможет это ей или нет, но хуже точно не будет. Если не получится, будете действовать по плану. – Кураев сделал паузу, а затем продолжил: – На расстоянии в два километра, когда будет группой сделана остановка, дашь время Цветковой на ее ментальное сканирование и при необходимости внесёшь корректировки в план штурма. Это всё, что у нас с тобой есть. Поверь, от нас никто и ничего не скрывает. Ситуация сейчас другая, нет места для секретных игр спецслужб.

– Я очень на это надеюсь, товарищ генерал. И кроме того, я верю лично вам. Могу я сегодня проинструктировать Цветкову об её действиях около станции и внутри её?

– Да, если у тебя всё, Алексей, можешь идти.

Строгов вышел от генерала, так и не избавившись от тревожных предчувствий, впрочем, на облегчение он и не надеялся. Зато он успокоился в отношении мыслей о тайной игре чекистов, что при её наличии, конечно бы, затруднило выполнение задания. Немедля ни минуты, он пошёл к группе, в которой занималась Катя. Эта группа проходила отработку приёмов рукопашного боя. Подойдя к инструктору Касимову, он сказал:

– Инструктор, мне необходимо переговорить с рядовой Цветковой.

– Пожалуйста, товарищ полковник. Рядовой в вашем полном распоряжении, – лон слегка кивнул Кате, и та сразу двинулась в сторону Строгова.

– Екатерина, пройдём в мою комнату. Нам нужно с тобой спокойно пообщаться.

Добравшись до комнаты полковника, они присели на два стула, стоящие друг напротив друга и Строгов начал разговор:

– Катя, ты у нас в группе не только одна женщина, но и, что главнее, обладаешь неким уникальным даром, – говоря, Строгов смотрел Кате прямо в глаза. Лицо Кати выражало внимание и смущение одновременно. – Знаю, этот дар ты не афишируешь, но, так или иначе, о нём знают все, кто с тобою служит, а уж командный состав и наша безопасность и подавно. Попала ты в группу, в большей степени, благодаря твоему дару. И должна его будешь использовать осознанно уже очень скоро.

– Я это чувствовала, товарищ полковник, и я полностью готова для этого, – после этих слов Катя и сидя сумела вытянуться, приняв в таком положении стойку смирно.

– Катя, мы не знаем, что происходит на станции. Это тревожит, служит дополнительным фактором неопределённости нашего успеха. Твоя задача будет состоять в том, чтобы, при подходе на нужное расстояние, определить потенциальную угрозу и как можно точнее обрисовать её. Только так мы сможем обезопасить группу от непредвиденных потерь. Ну и ещё кое-что. Возьми, – полковник протянул ей фотографию, пять минут назад полученную у Генерала. – Это фотография настоящего ключа от главного компьютера. Сможешь, находясь около базы или на ней, определить, где он?

– Фотография? – она взяла её в руки и внимательно стала рассматривать. На ней был изображён прямоугольный плоский предмет размером с ладонь взрослого мужчины, с одной стороны, он имел утолщение в форме ручки, за которую его и держала чья-то мужская рука. На его синей поверхности серебром блестели головки контактов. – Не знаю, с фото людей у меня это получалось, с предметами не пробовала никогда.

– Нужно пробовать, тренируйся, настраивайся. У меня вся надежда на тебя. А если ты не укажешь, где он, как мы его найдём? Станция имеет площадь несколько тысяч квадратных метров. Для нас ты магнит в той копне сена, в которой иголку потеряли.

– Есть, я всё понимаю, у меня всё обязательно получиться. Всё остальное предельно просто, для меня это не в первый раз. Можете не беспокоиться.

– Ну, хорошо. Как у тебя дела, комфортно тебе здесь?

– Большинство ребят я знаю, работала с ними. Теперь они моя семья. Они заботятся обо мне, ведь я, как вы правильно сказали, единственная женщина в группе.

– В любом случае, если тебе что-либо понадобиться, обращайся. Я тоже исключением не стану, – полковник встал со стула, за ним поднялась и Екатерина. – Можешь возвращаться на занятия.

Тренировочный день был в разгаре. В разных концах зала активно шли занятия. Атмосфера была пропитана пульсирующей энергией действия. Люди, получив вчера свой допинг, сегодня творили чудеса. В силовых упражнениях все поголовно поставили свои личные рекорды. Особенно удивлял всех Иван Грачёв: в мирное время, занимаясь пауэрлифтингом, он хоть и был чемпионом, но сейчас в одночасье его рабочим весом стал его прошлый рекорд. Веса тягал он страшные, и при этом чувствовал, что у него ещё есть запас прочности. Почувствовав в себе такую силу, он решил остановиться на рабочих подходах и чересчур не выкладываться перед заданием. Присел четыреста килограммов на пять раз, хотя мог, наверное, и десять раз присесть, такие приятные ощущения мускульной мощи у него по телу теплом разливались. От груди на пять раз отжал двести восемьдесят и в становой тяге поднял на пять раз четыреста двадцать.

Остальные бойцы тоже