Не отрывая взгляда от женщины-птицы, Бриксия разжала ладонь и позволила себе взглянуть в нее. Нет, цветок не раскрылся. Он по-прежнему оставался плотно закрытым.

Женщина-птица вновь расправила крылья, замахала ими, направив поток горячего пустынного воздуха и песка, зловонный запах своего тела прямо в лицо девушке. Ее прыгающий танец ускорился, когтистые лапы вздымали с земли облака пыли.

При одном из прыжков из крыла птицы вырвалось перо и, вместо того чтобы упасть на землю, полетело к Бриксии. Оно взвилось в воздух, как стрела, выпущенная из лука в цель.

Бриксия увернулась. Но стрела была нацелена не в лицо ей, как вначале подумала девушка. Нет, стрела устремилась к кулаку, в котором был зажат цветок. Бриксия была уверена в том, что это не случайность. Но выполнит ли перо желание своих хозяев из Пустыни? Девушка отчаянно затрясла рукой, пытаясь отогнать перо. Перо не отлетело, оставшись возле ее кулака. А выпустить копье и убрать перо другой рукой Бриксия не решалась: может, именно этого они дожидаются.

Перо…

Прикосновение его было настолько легким, что Бриксия сомневалась, касается ли оно вообще ее руки. Но почему? Почему оно так прилипло к ней?

Черное перо, как огромный черный палец, оно закрывает от цветка свет дня.

Черное перо?

Бриксия затаила дыхание. Нет, уже не черное! Цвет пера менялся, черное блекло, серело…

Птица-женщина снова закричала, и ее хриплый крик подхватили птицы вверху. Этот звук заставил Бриксию поднять голову, снова прижаться к камню. Она ждала нападения, которое предвещали крики.

Но птица-женщина все танцевала на месте. А перо становилось все светлее и светлее. Вот оно цвета пепла, вот уже почти белое…

Бриксия трясла рукой, опускала ее и поднимала, надеясь стряхнуть перо. Бесполезно. Перо стало наконец жемчужно-белым. И не просто белым; казалось, оно притягивает к себе свет, само светится по краям. Свечение — как можно его видеть в ярких лучах пустынного солнца?

И в этот момент в плотно сжатом кулаке Бриксии что-то шевельнулось, словно цветок пытался высвободиться. Девушка обнаружила, что ее пальцы разжимаются сами собой.

Рука Бриксии дернулась, хотя она не хотела этого. Перо наконец оторвалось от нее, поднялось вверх и полетело…

Птица взвилась в воздух. По форме и размеру она оставалась такой же, как те, что осаждали девушку. Но теперь она стала жемчужно-белой, как цветы дерева. Поднявшись в воздух, птица устремилась к голове птицы-женщины.

Существо из Пустыни ударило птицу вытянутыми крыльями, гневно закричало. Птицы, служившие ей, разорвали круг, устремились вниз, на помощь хозяйке.

Бриксия уронила копье. Крепко прижимая к себе цветок, она хватала камни и бросала их в птиц и в их яростно прыгающую, пляшущую, кричащую хозяйку. Две птицы опустились на землю. Женщина-птица громко крикнула, одно ее крыло повисло, и она как будто не в силах была снова поднять его.

Но тут в Пустыне началось какое-то движение. Бриксия была так занята схваткой, что не осознавала, что в действие вступила новая сила. Меж камнями метались какие-то существа, так быстро, что трудно было их рассмотреть. Бриксия поняла, что их схватка вызвала большой интерес у обитателей Пустыни, но не надеялась, что пришедшие помогут ей.

Белая птица не била клювом и когтями, хотя была вооружена тем и другим. Она словно бы пыталась смутить, сбить с толку черных птиц и их хозяйку. Иллюзия? Другого ответа не может быть, подумала Бриксия. Но кто создал эту иллюзию? Не она. Она не Мудрая, не знает забытого волшебства Древних. Она…

Она вдруг ощутила во рту слабый вкус целительного древесного сока. И одновременно почувствовала аромат цветов. Она впитала то, что предложило дерево, не сознательно, но потому, что это казалось совершенно естественным. Но что же вошло в нее?

— Зеленая Мать! — Голос ее прозвучал хриплым шепотом. — Я не знаю, что я сделала… Если бы знала…

Снова цветок в ее руке забился, так сильно, что задрожала рука. Может, это и есть ответ? Бриксия не знала, что происходит с ней… да и некогда ей было приводить в порядок мысли.

Но птицы снова закричали, и кто-то ответил им, и это не было эхо». Неведомые существа появились из-за камней, но они двигались так быстро, что у Бриксии сложилось только общее смутное представление о тонких длинных телах, лишенных волос и шерсти либо покрытых чешуей. Она набросились на птицу-женщину, а та с гневным криком отбивалась от них. Но не поворачивалась спиной к Бриксии. Как будто не знала, какое оружие применит девушка теперь, когда птица-женщина сражается со своими явными старыми недругами.

Бегство! Есть ли такая возможность? Бриксия не знала твердо, но понимала, что только пока идет сражение между двумя группами жителей Пустыни, у нее и есть шанс, и другого не будет. Но в тот момент, когда она решила уходить, цветок снова забился, словно поддерживал ее. Или предупреждал… Однако Бриксия была намерена действовать по собственной воле.

Она прижалась к камню, сдвинулась влево, медленно повернулась, чтобы камень находился между нею и сражением. Камень закрыл от нее сражающихся. С копьем в одной руке, с цветком в другой девушка побежала — не в пустыню, а назад, к темной линии холмов. Она не знала, придется ли ей подниматься на стену, убегая от пустынных существ. Но если она пойдет дальше в неизвестную ей Пустыню, у нее и одного шанса не останется.

Над ней нависли холмы, голые и темные под заходящим солнцем. Не слишком утешительно было видеть их с такого расстояния. Она бы не хотела провести по соседству с ними ночь. Но лучше это, чем Пустыня.

Бриксия миновала песчаный гребень и увидела перед собой неприступную стену, покрытую жесткой травой. Несмотря на эти острые лезвия, ей придется как-то подняться, чтобы по крайней мере один холм находился между нею и Пустыней. Она не знала, смогут ли птица-женщина и ее стая — конечно, если они победят в битве, — последовать за ней в холмы.

Тело у нее болело, сильно мучил голод, еще сильнее жажда. Сколько времени она на ногах, она не знала. Не знала даже, в этом ли месте вышла к Пустыне — или, скорее, была приведена к ней чьей-то злой волей.

Ей нужно было во что бы то ни стало подняться наверх. Изо всех сил Бриксия вогнала копье в холм на уровне своих плеч и приготовилась подтянуться.

Она упала, ударилась, прижалась к земле, так что дурно пахнущая почва заполнила ноздри, набилась в рот. Долго ошеломленный мозг не мог понять, что произошло. Но наконец она с трудом встала и увидела…

Стена, на которую она собиралась вскарабкаться, — исчезла! Бриксия лежала в узком проходе между двумя холмами, на влажной земле, и в лучах умирающего солнца холмы отбрасывали густые тени. Проход снова открылся.

Бриксия так ушиблась при падении, что некоторое время могла только лежать, тяжело дыша, пытаясь оттереть лицо рукой.

Она уже проходила этой дорогой. Неужели снова придется идти по ней, чтобы попасть в новую западню, какой оказалась Пустыня? Если это правда, зачем ей торопиться навстречу неведомой опасности?