С океана порывами дул холодный ветер, долеталибрызги, Таня развернула контрабас и направила его южнее Тибидохса – к лесу,занимавшему значительную часть острова, По какой-то не совсем понятной причинеходить в этот лес школьникам запрещалось. Правда, запрет распространялся лишьна пешие прогулки. На большинстве тропинок стояли особые сторожевые заклинания– это уже потрудились Поклеп и Зубодериха, редкие мастера магических каверз.Стоило набрести на одно из них, как немедленно на это место телепортировал самПоклеп, и последствия бывали для нарушителей довольно неприятными. Самоеменьшее, чем можно было отделаться, – все каникулы перемалывать вмясорубке дождевых червей, готовя фарш для грифонов и вынося насмешкивездесущих привидений.

«Странная выходит штукенция. Что они такпривязались к этому лесу? Можно даже подумать, что преподы чего-то боятся.Заблудиться там нельзя – всегда можно послать сигнальную искру... Нет, тут делоявно в чем-то другом», – думала Таня.

Теперь, проносясь над лесом на контрабасе,Таня внимательно вглядывалась вниз. Чем дальше, тем непролазнее становилсябурелом. Замшелые стволы вповалку громоздились на тропинках.

«Сарданапал мог бы послать циклопов, чтобы онитут все разгребли, но он этого почему-то не делает...»-решила Таня.

Держась над вершинами деревьев, она наискосьпересекла лес и вновь оказалась на побережье – правда, с другой стороныострова, где мощные корни сосен отважно боролись с крошащимися скалами.Начинало смеркаться. Таня уже собралась поворачивать, когда неожиданно ейпочудилось, что она видит зыбкий белый дымок.

Девочка догадалась, что, перепутав в темнотенаправление, вновь подлетела к Тибидохсу, но только с другой стороны. Что же добелого дымка, то он поднимался... от развалин. От тех самых необитаемыхразвалин сторожки Древнира, которые были теперь прямо под ней. Таня смениласкоростное заклинание на медленное – «Пилотус камикадзис» – и осторожноприблизилась, стараясь прятаться за кронами деревьев.

Дым валил из трубы, укоризненным кирпичнымперстом торчавшей из провалившейся крыши. Первые два окна были до половинызатоплены водой. На изумрудной ряске легкомысленно мельтешили жуки-плавунцы.Высокое каменное крыльцо-галерея, как в старинных суздальских постройках,уходило прямо в озеро и там внезапно обрывалось.

«Одно из двух: или у Древнира были странностии он обожал купаться в тине, или озеро затопило дом намного позже», –сказала сама себе Таня.

Луг все еще носил следы недавней битвы. Тотам, то здесь попадались рытвины от богатырских сапожищ. Поблескивала русалочьячешуя. Из глубокой борозды торчала дужка раздавленных очков Сарданапала. Встороне, рядом с клочком материи от плаща Медузии, валялась нелепая, состарушечьим бантом туфля Клоппа. Таня подняла её и обнаружила внутри туфлискрытый подъема который делал низенького профессора сантиметров на пять выше.

«Ну и Клоппик! Сплошное надувательство! Неудивлюсь, если у него окажется картуз с пружинками и тапочки на шпильках!» –решила она.

С другой стороны заброшенная сторожкавыглядела ничуть не лучше. Таня подумала, что Избушка на Курьих Ножкахпокажется рядом с этими развалинами просто царскими хоромами. В пролом стенывидна была большая печь.

Таня прошла было мимо, но внезапно оцепенела.В печи, обходясь без дров, мерно гудел синеватый магический огонь. У Танимелькнула мысль, что его развели лешие или водяные, но потом она сообразила,что и те и другие ненавидят огонь да и вообще, по словам Ягуна, малоинтересуются строениями магов.

Взвесив все «за» и «против», малютка Гроттерпочувствовала, что внутрь её совсем не тянет. Даже напротив – тянет уйтиподальше отсюда. К тому же она случайно обнаружила, что один из кустов как-тостранно мерцает и будто чуть расплывается. Кроме того, его листья не дрожали ответра. Присмотревшись, Таня поняла, что на куст натянуто охранноечерномагическое заклинание.

«Ага, Поклеп постарался! Вот ужвредитель-трудоголик!» – подумала Таня, благоразумно держась от куста подальше.

Вскочив на контрабас, она помчалась кТибидохсу, решив, что обязательно попытается выяснить, почему тут горит огонь.Вот только как это узнать? Таня хорошо представляла, что случится, если онаобратится с этим вопросом к самому завучу. Поклеп зыркнет на неё своими близкопосаженными глазками, а в следующую минуту ей придется взять ведерко и бодрымстроевым шагом, напевая песенку трудолюбивой нежити, отправиться собиратьжуков-вонючек.

Нет уж, лучше осторожно выведать все уСарданапала, Разумеется, если тот будет в хорошем настроении и поблизости небудет маячить противный сфинкс, живущий на дверях его кабинета и никого непускающий внутрь без приглашения.

* * *

Поздним вечером, бережно протерев контрабас инатянув струны, Таня убрала инструмент в футляр. Она как раз задвигала его подкровать, когда сверху донесся смешок.

– А ну брысь отсюда, пустая башка! А тодрыгусом запущу! – пригрозила кому-то Гробыня.

Склепова давно уже валялась на кровати иперелистывала на ночь толстый журнал комиксов для темных магов. Ничего другого,кроме комиксов, Гробыня никогда не читала.

– Вот еще! Стану я забивать себеголову! – фыркала она.

Изредка Гробыня забавы ради встряхивалажурнал. С его страниц сыпались желто-зеленые чертики и в панике вереща, торопилисьзабраться обратно. Некоторым из них Склепова, хихикая, связывала хвосты инаслаждалась тем, как, дергая друг друга в разные стороны, они падают изакатываются за кровать.

– Ну так что, свалишь ты или нет? –снова крикнула Гробыня.

Подняв голову, Таня увидела, что по потолку ихкомнаты прогуливается поручик Ржевский. На этот раз безбашенный призракоблачился в тюрбан и халат с кистями. Даже бороду себе зачем-то прицепил.Правда, красно-синий нос алкоголика все равно его выдавал.

– Полы покрашены – ходить только постенам и потолкам! – хихикнул Ржевский.

– Я тебе похожу! – продолжалагромыхать Гробыня. – Считаю до трех! Раз...

– Пундус храпундус – быстро крикнулпоручик. Что-то сверкнуло. Таня увидела, что призрак невероятным образомудерживает в руках старинный перстень с печаткой.

Гробыня тут же рухнула носом в подушку.Чертики из комиксов немедленно принялись злорадно бегать по её одежде.

– Ты что, спятил? Зачем ты еёусыпил? – удивилась Таня.