Кувыркнувшись вперед и влево, тем самым уходя от четвертого удара катаром, я выпустил струю водного потока площадью в сторону Конева, стараясь закрыть обзор, и направил Жар Источника в луч Жизни. Работа с этой стихией требовала немного больше времени и большей концентрации, но и результат того стоил. В ходе наших тренировок я понял, что Жизнью можно не только лечить окружающих, но и её воздействие можно применять к самому себе — направь энергию Жизни в мозг — и мышление становиться быстрее, направь в нервные узлы — и скорость реакции вырастает, направишь в мышцы и сухожилия — получишь увеличение всех физических параметров тела, направь в кости — укрепишь весь скелет.

Мне же пришлось использовать почти половину своего резерва и сразу напитать мозг, нервную систему и мышечный каркас. Мир вокруг сразу же стал ярче, объёмнее. А Конев перестал быть уже таким быстрым даже при «Шаге Тени».

Но всё, что я делал, по сути своей, всего лишь прямое влияние собственной силой, без построений даже простейших арканов. Как в самом начале сказал Конев: «Я научу тебя Контролю и построению узловой техники при создании арканов и помогу научиться обращаться с собственным Источником. Арканам вас научат и в Университете, а вот развитию Контроля Источника там отводиться очень мало времени. Лучше прийти с хорошим Контролем и знанием всех возможных Узлов, и осваивать там уже лишь базовые Арканы, а на их основе строить свои собственные наработки, чем плестись в унылой толпе со всеми»…

Выпад катаром почти достал меня, но я свободно откинулся спиной назад, а, когда клинок Конева ушел обратно, толкнул себя в спину Землей, помогая выпрямиться. Один катар я заблокировал на верху, второй же обжег мне левый бок, а Конев получил секущий удар кукри вдоль поясницы. Мы вновь отскочили друг от друга.

— Неплохо, Матвей, очень неплохо, счет два — четыре, по сути, в твою пользу, вот только давай немного уровняем шансы. — На лице Василия Ивановича вновь расцвела его хищная ухмылка.

Вся росса на траве и деревьях вокруг нас мгновенно превратилась в пар. Названия этого аркана я не знал, так как он являлся полностью личной разработкой Конева. В сумме с «Шагом Тени» этот бой переходил из схватки в полноценное избиение. Если бы не одно «но» — разгон восприятия хоть и не позволял мне видеть самого Конева в этом тумане, но я мог видеть движения и колебания самого тумана от его передвижений. Но три удара я всё же пропустил — Василий Иванович бросил в меня катары — за удар у нас в спаррингах это не считалось, но отвлечь внимание таким образом было вполне можно. Я отвлекся на пару катаров, летящих в меня, отбил и получил три удара со спины — два укола пришлись в сердце и правую почку, а третьим ударом в бок с подсечкой под ноги, Конев свалил меня на спину, а сам устроился сверху, выбив кукри из одной руки, а вторую выгнув в болевом приеме.

— Сдавайся, Матвей, ты проиграл. — Зашипел Конев.

— А вот хер тебе моржовый, дедуля. — Я дернул рукой, выпуская воздушный поток в бедро Конева.

Удар выбил его из равновесия, но руки он моей так и не отпустил. Начиная падать, Василий Иванович потянул меня за собой, выгибая руку ещё сильнее. Меня потащило по земле вслед за ним. Но у меня оказалась свободная рука и пара мгновений в запасе. Я успел ими воспользоваться — выхватив нож, который я брал в начале, как только Конев остановился, я аккуратно полоснул его по горлу, оставляя след синей краски.

— Три против семи, Василий Иванович. Три против семи. — Я тяжело дышал, пот лился ручьем, тело трясло после потери более половины резерва Источника, — Я победил. Извольте отпустить мою руку.

Пальцы Конева разжались, и моя рука вернулась в естественное состояние. Я упал на спину и пустил волну Жизни по всему телу, если некоторый дискомфорт, пока Источник полностью не восстановиться мне был обеспечен, то уж терпеть синяки, вывихи и ссадины у меня желания абсолютно не было.

И было что-то ещё. Какое-то странное чувство внутри меня. Словно ступень Контроля…

— Теперь ты Мастер, поздравляю, юноша. — Услышал я голос Конева.

Минуту мы просто молчали и лежали на земле. Затем Конев поднялся с земли, потирая шею, посмотрел на руку, на которой остались следы от белой краски и поморщился, словно от зубной боли. О, господи, как же это было приятно видеть! Я просто ликовал внутри. Интересно, а в единоборствах спортивных тоже самое испытывают бойцы, которые впервые смогли победить гораздо более опытного противника в рамках спортивного поединка? Не знаю как в спорте, но мне сейчас было очень приятно.

А пока я почитал на лаврах своей маленькой победы, Василий Иванович дошел до дуба, забрал у его ствола небольшой сверток и вернулся ко мне. Сверток упал мне на живот, и я дернулся от неожиданности.

— Будем считать, что начальный курс подготовки ты освоил. А это твой подарок на выпускной. — Улыбнулся Конев.

Я сел и взял в руки черный кожаный сверток. Он был свернут по горизонтали, а на внешнем конце был пришит такого же цвета кожаный шнур, которым сверток и был обвязан. Развязав шнур, я развернул сверток. Внутри, каждый в своём отделении лежал, лежали два прямых обоюдоострых кинжала с небольшой крестовиной, один трехгранный стилет и одна мизерекордия с широкой гардой, на концах которой в разные стороны смотрели миниатюрные оскалившиеся волчьи пасти, и узким вытянутым жалом — лезвием.

— Мизерекордия оформлена по всем правилам дворянского парадного оружия, и ты сможешь повесить его себе на пояс при любом парадном мероприятии, как только получишь право ношения формы. При этом клинок её полностью боевой с частицами мифрила, и ты сможешь проводить через этот клинок часть своей энергии, а также этот клинок сможет стать якорем при твоей работе с серьезными арканами. А это значит, даже во дворце императора ты никогда не останешься без оружия. Кинжалы же и стилет спокойно смогут выступить как дуэльное оружие в твоих руках. Мой совет на грядущие полгода — начинай осваивать огнестрельное оружие.

— Ты же, Василий Иванович, сам мне говорил прошлой осенью, что огнестрельное оружие — это пошлость, недостойная дворянина. — Улыбнулся я.

Подарок был мне очень приятен. Особенно мизерекордия. Такие клинки на дороге не валяются. Даже с учетом того, что, по словам Конева в нем были лишь частицы мифрила, этот клинок мог стоить столько же,