Фредди часто размышлял, насколько все сложилось бы по-другому, если бы он был старшим братом и контролировал ситуацию. Он винил себя за то, что Вероника разлюбила его. Ему надо было сделать предложение в тот момент, когда он понял, что влюблен. Но он опоздал. Фредди хорошо запомнил слова Берти, когда тот сообщал ему новость о помолвке. «Это великий комплимент, старик, — заявил Берти, хлопнув брата по спине. — Она выбрала тебя. Только в лучшей версии».

Сейчас Фредди предпочел не отвечать на реплику Берти. Он встал, прихватив биту:

— Пойду упакую ее и затем пройдусь по округе. Навещу старых дружков. Домик на пляже еще стоит?

Берти нетерпеливо оторвался от бумаг:

— Что? Откуда мне знать? Я там много лет не был.

Побродив около часа по саду и окрестным лесам, Фредди решил, что нуждается в глотке морского воздуха. Он зашагал по длинной скалистой тропе, которая вела к бухте, прилегающей к поместью. Достигнув вершины утеса, он посмотрел вниз, на неровные ступени, которые естественным образом образовались в скальной породе. Потом всмотрелся в морскую даль и прислушался к прибою, к шелесту волн, разбивающихся о скалы. Оглядев линию побережья, Фредди обратил внимание на наблюдательную вышку в соседней бухте, возведенную на случай германского вторжения. Сердце у него сжалось, когда он заметил изуродовавшие пляж противотанковые надолбы — обязательную часть прибрежной оборонительной системы.

Затем он потянулся и посмотрел вокруг. В детстве они с Берти играли тут все летние месяцы напролет. Они любили отъехать на лодке и забросить сеть, хотя обычно вытаскивали ее без улова. Фредди улыбнулся, припомнив, как они втихаря крали из отцовского подвала портвейн, а потом бросали в море пустые бутылки и возвращаясь домой, довольные и пьяные. Они росли настоящими сорвиголовами. В те дни братья были очень похожи. Или так только казалось? Берти вечно подстрекал Фредди красть вино, но почему-то от родителей всегда доставалось младшему.

Маленький домик на пляже мог сохраниться только чудом. Мать велела построить его в том месте, где отвесная скала граничила с песчаным берегом. Там хранился всякий хлам — кресла, зонтики, рыболовные снасти. Когда жизнь в тени старшего брата слишком давила на Фредди и ему хотелось мира и покоя, он находил убежище в пляжном домике.

Фредди спустился по крутым скальным ступенькам, которые привели его на песчаный пляж, и прошелся до надолбов. Высотой по пояс, они напоминали каменные пирамиды со стесанными верхушками. Как же все здесь изменилось, пока его не было! И все же пусть его любимая бухточка лучше ощетинится, готовая к бою, чем окажется под пятой немцев. Он достаточно их повидал, прежде чем едва не погиб во Франции. Надолбы — малая цена за победу. «Они точно остановят танки», — подумал Фредди, прикрывая глаза от слепящего декабрьского солнца.

Он остановился перевести дух и успокоить ноющую боль в груди, которая неизменно появлялась после физической нагрузки. Карабкаться вверх-вниз по скале ему и в лучшие времена было нелегко. Он привычно проклинал немца, который подбил его три года назад, когда Фредди бежал к берегу под Дюнкерком. С тех пор ему не приходилось бывать на пляжах. До сегодняшнего дня. Ступая по мягкому песку, он вспомнил, как кричали раненые, как солдаты, обезумев, распевали песни в затянувшемся томительном ожидании спасательных шлюпок, и вознес благодарность тому из богов, который решил спасти его. Фредди повезло, пусть он и схлопотал пулю в грудь. Зато он выжил. Фредди потер грудную клетку. На холоде боль усиливалась.

Домик до сих пор стоял на другом конце пляжа. Фредди был приятно удивлен, увидев, что тот стал лучше прежнего. Доски отскребли и покрасили — судя по всему, совсем недавно. В момент его отъезда желтовато-бежевый домик уже начинал ветшать. Теперь же он стал сияюще-кремовым. Над крылечком висел фонарь со свечой внутри. Фредди улыбнулся. Кто-то явно заботится о пляжном домике.

Он подошел ближе, чтобы проверить, открыта ли дверь. Пляж входил в частные владения, и запирать домик не было нужды. Но времена изменились, и кто знает, какие порядки установил Берти, унаследовав поместье после смерти родителей. Доски крыльца чуть слышно скрипнули под ногами. Фредди взялся за дверную ручку, но, заглянув в окошко, уловил движение внутри домика. Там, уставившись в пол, сидела Вероника.

Фредди остановился в нерешительности. Наверное, она пришла сюда, чтобы побыть одной. Насколько уместным будет его вторжение? Но пару секунд спустя он решил, что нет смысла торчать на холоде, и тихо постучался. Вероника вскинула голову. В глазах у нее промелькнула тревога, но потом так же быстро исчезла, и Вероника улыбнулась.

Фредди открыл дверь.

— Можно мне войти?

— Конечно, заходи. — Она жестом пригласила его внутрь.

Домик был малюсенький, и почти все пространство занимала кушетка, на которой сидела Вероника.

Фредди прислонился к дверному проему, закрывая его своим массивным торсом. Вероника ощущала его присутствие всем своим существом.

— Тебе удалось что-нибудь обнаружить на чердаке? — поинтересовалась она.

— Немного. Ты тут так все преобразила, — заметил он, осматривая книжки на полочке и кушетку, покрытую кремовым стеганым одеялом в цветочек. — Ведь это твоих рук дело? Вряд ли тут хозяйничал Берти.

Вероника засмеялась — впервые за много недель. И сама удивилась, что еще способна на это.

— Ну нет, Берти не любитель стеганых одеял в цветочек.

Она подвинулась на кушетке, освобождая место для Фредди. Он сел, неловко и осторожно, как можно дальше от нее. Вероника неожиданно сообразила, что ситуация не совсем приличная. Она была наедине с красивым мужчиной и ощущала его близость, хотя он сидел на другом конце кушетки.

Вероника подвинулась еще дальше, пока не уперлась в металлические трубки изголовья, но тут же мысленно отругала себя за столь очевидное отступление. Фредди повернулся так, чтобы лучше видеть ее. Чем он занимался все эти годы? Был ли он счастлив? Влюблен? От одной мысли ей сделалось дурно. Учитывая, с какой легкостью они расстались, сейчас оба должны быть равнодушны друг к другу. Но даже теперь, по прошествии стольких лет, все оказалось далеко не просто.

Фредди задумчиво глядел на нее и продолжал молчать. Тогда она решила сама нарушить невыносимую тишину.

— Где ты был? — Ежась от декабрьской прохлады, Вероника поплотнее завернулась в кардиган.

— На чердаке. Я…

Вероника перебила его:

— Я не об этом спрашиваю. Где ты был, Фредди, все эти годы? Почему я тебя не видела? Ни разу со дня… — Она запнулась. — Со дня свадьбы. Берти говорил, что ты слишком занят на заводе. Но ты так и не приехал сюда. Ни разу.

— Прости, — сказал Фредди. Вероника заметила, что он напрягся. — После возвращения с фронта я с головой окунулся в работу, мне не хватало времени, чтобы приехать к вам. А потом, поскольку война продолжалась, все стало усложняться, да еще и карточки на бензин ввели.