— Стой! — крикнула я, помешав Серёже взять трубку, — я сама!

Подошла, покачиваясь (ноги всё ещё плохо слушались и дрожали), сняла трубку.

— Слушаю.

— Я, кажется, приказал, чтоб вы убирались к чёрту, — довольно спокойно проговорил голос на том конце, различить мужской он или женский было непросто по причине намеренного искажения, но я знала, что звонит мужчина, — или жизнь друга вам совсем не дорога?

— Мы уедем, — примирительно сказала я, переводя дух, — обещаю. Только не сегодня. У нас здесь есть важное дело, мы не можем бросить его. Но о первоначальных планах поверьте уже забыли, и, если честно, даже не знаем, для чего Волька всех нас сюда привёз…

— Умница, — «улыбнулся» голос, — даю время для решения всех дел до воскресенья, понятно? Чтоб к началу следующей недели вас тут не оставалось.

— Понятно, пожалуйста, позаботьтесь о нём, не делайте ему плохо! — тщетно я пыталась «прощупать» звонящего, он только усмехнулся хрипло, закрытый «наглухо».

— Успокойся, цел и невредим, что ему сделается. Благодарю, также, за радушное гостеприимство, первое и последнее, обещаю, — и пошли гудки.

Значит это снова он. Стефан или кто-то там ещё?

Нужно поспешить…

Я повесила трубку и оглянулась. Все замерли, словно статуи, на своих местах, кто где стоял, не сводя с меня напряжённых глаз.

— Та-а-ак, — протянул Паша, — ну и что у вас тут за криминал творится?

Я вздохнула. Интуиция у моего друга отменная, сразу почувствовал, что к чему.

— Пашунь, ты преувеличиваешь. Это игра, просто игра, — я едва коснулась его сознания, просто, чтоб успокоить тревогу.

Он недоверчиво нахмурился, но уже не видел опасности в происходящем. А на меня снова навалилась усталость от необходимости контролировать сразу столько вещей.

— Давайте, я вас лучше размещу и объясню, что где лежит, — быстренько сменила тему, — теперь мы тут все в равной мере хозяева и гостей больше нет.

Позже Вилка притащила раскладушку, поставила её в комнате мальчиков. Макс уехал проводить разведку по клубам, с Пашей мы какое-то время говорили о репертуаре, фонограммах минусовок и афишах, а потом он тоже отъехал по каким-то своим делам.

После обеда, ближе к вечеру подъехал Славик, и квартира ожила от шуток балагура и весельчака, мы все на какое-то время отвлеклись от волнений последних дней.

Потом, пока они с Виолеттой дружно хлопотали на кухне, мы с Серёжкой, наконец, нашли время поболтать наедине.

— Алиш, мне кажется, что ты что-то утаиваешь, — спросил он, когда я заглянула в комнату, чтоб поинтересоваться, как идут дела с газетой, — почему не расскажешь, что и как с Волькой?

— Пока не могу, — я присела рядышком к столу, — рассказать о его местонахождении, просто поверь, что с ним всё в порядке и он в безопасности.

Относительной…

— Это ведь звонил похититель?

— Да.

Глаза парня расширились.

— Алиш, почему ты не можешь его обнаружить? Ты ведь многое видишь… А тут человек звонит сам — и что?

— А ничего. Серёж, вспомни, с кем мы связались? Стефан — Учитель, ему не составит труда спрятаться при необходимости. Хотя… что-то подсказывает мне, что это всё же не он.

— А кто? — парень нахмурился, — кроме него некому, то есть, я хотел сказать, кому другому Волька нужен?

— Вот это и предстоит выяснить в самое ближайшее время.

Я обежала комнату глазами и сразу выделила несколько фотографий, развешанных по стенам — снимки из путешествия Сергея. Они заметно улучшали энергетику комнаты и даже квартиры в целом.

— Серёж, можно мне один? — протянула руку к изображению монастыря Миларепы.

— Конечно, возьми, — засмеялся он, — вот, смотрю на них и заново переживаю… В чудесных местах посчастливилось побывать.

— Серёжа, а ты не жалеешь о своём выборе? — я серьёзно посмотрела ему в глаза, — ведь это теперь на всю жизнь.

— Мой путь — это мой путь. И чем дальше иду, тем больше чувствую, что иду правильно.

— Да, ты идёшь правильно. Не забывай, что жизни суть, рождаться на ладонях Бога. И побежит, завьётся путь, твоей единственной дорогой… — вдруг зазвучало у меня в голове, начала рождаться новая песня, — Не отрывайся от земли, и от небес не отрывайся. Мы во вселенной не одни, потоку светлому отдайся…

— Как красиво… Новая песня? Не слышал.

— А её ещё и нет, только вот сейчас зазвучала, — улыбнулась хитро.

— Запиши! Буду слушать и верить, не сомневаться, не отступать, не терять любви.

— Серёж… — моё сознание вдруг получило ещё одно послание, — поддержи Лету, пожалуйста…

— А в чём дело?

— Будут проблемы с мамой, очень скоро. Лета может сломаться.

— Я сделаю всё.

— Не возвращайтесь сейчас в Питер, что бы ни случилось там с её семьёй, для неё это важно — оставаться здесь. День рождения она должна встретить в Москве. Иначе ты потеряешь девочку навсегда.

— Больше не можешь сказать?

— Сам понимаешь.

Сергей кивнул. Он знал, что если расскажу подробности — всё вмиг поменяется.

Итог будет тем же, но наступит в наикратчайшее время, словно разожмётся стальная пружина. А если не торопить — есть возможность успеть уберечь человека. Потому подробности грядущих событий знать вовсе не полезно, а даже наоборот.

Мы помолчали.

— Алиш, мне с тобой так спокойно… — признался Сергей, — но я знаю, как тебе сейчас нелегко, догадываюсь, что Волька значит для тебя. Могу ли чем-то помочь?

— Можешь, — кивнула, — не пугайся ничего, что бы со мной ни происходило, не расспрашивайте меня пока и береги Виолетту. Это всё.

— Замётано! — отсалютовал шутливо Сергей.

— А теперь пойду, запишу песенку, если ты не против?

Я подмигнула и убежала к себе.

Горячее возбуждение овладело телом, перекатывалось волнами, так всегда бывало, когда рождалась новая песня, так происходило и сейчас.

Взяла блокнот, ручку, и строки побежали по чистым листам.

«Твой путь…»

Вечером за ужином Паша порадовал новостью: Макс договорился и прямо завтра у меня состоится первый концерт! Клуб небольшой, но пользующийся горячей любовью определёной категории молодёжи. Музыки, подобной моей, там ещё не исполнялось и, в какой-то мере, это будет эксперимент. Гонорар за выступление посулили чисто символический, но в случае аншлага обещали накинуть и предоставить возможность дополнительного концерта. Что ж, делаем первый шаг в столице, произвести впечатление я не рвусь, будь что будет, всё равно, мы тут не навсегда.