— Ты что, издеваешься? — спросил он, смерив меня разъяренным взглядом.

У меня не было правила на тот случай, если человек, которому я сделал комплимент, не уходит.

— Нет, — ответил я, пытаясь импровизировать.

Но меня уже несло. Я не знал, что еще сказать.

— Я думаю, ты лыбишься, потому что умственно отсталый, — сказал он, подходя ближе. — Чмо! Счастливый клоун.

Он вывел меня из себя.

— Ты… — Нужно было найти нужные слова. — Я слышал, ты отличился вчера на контрольной по математике. Молодец.

Больше мне ничего не приходило в голову. Вообще-то, надо было уйти, но… я хотел поговорить с Брук.

— Слышь, ты, чудик, — сказал Роб, — эта вечеринка для нормальных людей. Фрики — дальше по коридору. В сортире с психами. Почему бы тебе не отправиться туда?

Вел он себя нагло, но пока не переходил к действиям — типичное поведение пятнадцатилетнего подростка, который строит из себя мачо. Я просто кипел — убить его был готов, но заставлял себя успокоиться. Я выше этого. И выше его. Он хотел меня напугать? Сейчас узнает, что такое страх.

— Я улыбаюсь, потому что представляю себе, как выглядят твои кишки.

— Что? — переспросил Роб и рассмеялся. — Ты такой крутой, да? Ты мне угрожаешь? Думаешь, сможешь меня напугать, щенок?

— У меня клинический диагноз «социопатия». Ты знаешь, что это такое? — спросил я.

— Это означает, что ты фрик, — сказал он.

— Это означает, что для меня ты имеешь не больше значения, чем картонная коробка, — уточнил я. — Ты ничто — мусор, который пока никто не удосужился выбросить. Ты что-то еще хочешь мне сказать?

— Заткнись! — ответил Роб.

Он все еще продолжал изображать из себя крутого, но я видел, как спесь с него слетает. Он не знал, что сказать.

— Коробка хороша тем, — продолжал я, — что ее можно открыть. И хотя снаружи на нее смотреть — скука смертная, внутри может быть что-то интересное. Так что когда ты говоришь все эти глупые, скучные слова, я представляю себе, каково это будет — распороть тебя и посмотреть, что внутри.

Я молчал, глядя на него, он тоже не сводил с меня глаз. Он испугался. Я позволил ему как следует прочувствовать свой страх и снова заговорил:

— Но дело в том, Роб, что я не хочу тебя резать. Я не хочу быть таким. Поэтому у меня есть правило: каждый раз, когда мне хочется кого-нибудь распотрошить, я говорю ему что-нибудь приятное. Вот почему, Роб Андерс с Карнейшн-стрит, двести тридцать два, я говорю, что ты — классный парень.

У Роба отвисла челюсть, он как будто собрался что-то ответить, но закрыл рот и отступил, сел на стул, глядя на меня, потом встал и вышел. Я все это время смотрел на него, не отрываясь.

— Я… — начала Брук, о который я совсем забыл. — Интересный способ ты изобрел, чтобы от него отделаться.

Я не знал, что сказать: она не должна была этого слышать. Ну почему я такой идиот?

— Ерунда, — пробормотал я. — Слышал где-то такое… в кино, кажется. Кто бы мог подумать, что его это так напугает?

— Да, — сказала Брук. — Мне пора… было очень приятно поговорить с тобой, Джон.

Она неопределенно улыбнулась и пошла прочь.

— Старина, это было нечто, — сказал Макс.

Я повернулся к нему, удивившись:

— А ты когда подошел?

— Я почти все время был здесь, — сказал он, отходя от стола с закусками. — И это было нечто. Андерс практически в штаны наложил.

— И Брук тоже, — сказал я, глядя в том направлении, куда она ушла.

Но там были только толпы людей в темноте.

— Ну и ну! — усмехнулся Макс, изображая удар. — И это после того, как она хотела тебя склеить.

— Склеить?

— Ты что не заметил? Да ты просто слепой. Она хотела пригласить тебя танцевать.

— С какой стати ей приглашать меня?

— А с той, что здесь дискотека, — сказал Макс. — И еще потому, что ты втрескавшийся клоун — ты же просто искришься. Но я очень удивлюсь, если она еще хоть раз с тобой заговорит. Это было нечто.

Следующим вечером мы с Максом и его сестренкой Одри пошли по соседям клянчить сладости. Сначала посетили ближайших. Его мать нервничала — она шла за нами с фонариком и баллончиком со слезоточивым газом. Когда мы закончили обход квартала, она отвезла нас туда, где жил я. И когда мы заявились к мистеру Кроули, он покачал головой.

— Не стоит ходить так поздно, — сказал он, нахмурившись. — Сейчас, когда объявился этот убийца, тут небезопасно.

— На улице включено все освещение, — возразил я. — К тому же горят фонари на крылечках. И нас провожает взрослый. А в новостях передали, что полицейские наряды усилены. Здесь сегодня, наверное, безопаснее, чем где-то еще.

Мистер Кроули скрылся за дверью, громко откашлялся и вернулся.

— Не бродите слишком долго, ты меня слышишь?

— Мы будем осторожны, — пообещал я, и мистер Кроули протянул нам конфеты.

— Не хочу, чтобы этот город жил в страхе, — сказал он печально. — Раньше жизнь здесь была такая счастливая!

Он снова закашлялся и закрыл дверь.

То, что казалось смешным при свете дня, — бутафорские кровь и протезы — в темноте приобретало зловещий вид. Ужасающий. Убийца снова был у всех на уме, и люди нервничали: эффект от дурацких, купленных в магазине страшилок вытеснил реальный страх смерти. Такого замечательного Хеллоуина еще не было.

«Тед Раек ведет эксклюзивный репортаж из Клейтона для канала „Файв лайв ньюс“. Этот тихий и спокойный городок все глубже погружается в пучину ужаса, который здесь называется Клейтонский убийца. Многие местные жители боятся выходить из дома по вечерам, а некоторые — и при свете дня. Несмотря на это всеподавляющее чувство страха, надежда все же остается. ФБР и полиция, которые ведут расследование, сделали удивительное открытие».

Было шесть часов вечера, и я смотрел новости. Мама сказала, что пятнадцатилетние мальчишки не смотрят новости, если только они не чокнутые, но, поскольку у нас не было «Корт-ТВ»,[16]меня интересовали только местные новости. И потом, серийный убийца по-прежнему оставался главной новостью, а репортажи Теда Раска стали самым популярным в городе шоу, несмотря (а может быть, благодаря) на его склонность к мелодраме. За окном шел проливной ноябрьский дождь, а на экране телевизора разгорались страсти.

«Как вы помните из моего первого репортажа об убийстве местного фермера Дэвида Берда, — продолжал Раск, — рядом с местом преступления было обнаружено какое-то маслянистое вещество. Сначала считалось, что это след автомобиля, на котором скрылся убийца, но исследования, проведенные судмедэкспертами, показали, что это вещество органического происхождения. Источник, пожелавший остаться неизвестным, сообщил, что ФБР удалось обнаружить в этом веществе ДНК, о которой сегодня рано утром стало известно, что это ДНК человека, но, к сожалению, это все. Данная ДНК не соответствует ни ДНК одной из жертв, ни ДНК кого-то из подозреваемых, ни ДНК кого-нибудь из пропавших без вести местных жителей, ни вообще какой-либо ДНК из имеющихся в базе данных штата. Должен обратить ваше внимание на то, что база данных ДНК, на которую мы ссылаемся, очень ограниченна. Это довольно новая технология, и в городских базах крайне мало данных более чем пятилетней давности. Без федеральной базы ДНК, сопоставимой с базой отпечатков пальцев, эта конкретная ДНК, возможно, никогда не будет идентифицирована».