Он ушел от вопроса. Но хотя бы не сдался Раску без боя.

— Вам уже известно, кто жертва?

— При нем были документы, но мы пока — до оповещения семьи — не хотим разглашать эту информацию.

— А убийца? — не унимался репортер. — У вас есть какие-либо предположения о его личности?

— В данный момент без комментариев.

— Поскольку это убийство произошло вскоре после предыдущего и очень похоже на него по почерку, как вы считаете, они могут быть связаны?

Шериф на мгновение закрыл глаза. По телевизору было видно, как он тяжело вздохнул. Прежде чем начать говорить, Мейер помолчал.

— В настоящее время мы не хотим обсуждать почерк преступника, чтобы сохранить тайну следствия. Как я уже сказал, мы высоко ценим сотрудничество и спокойствие всех, кто не желает распространять слухи об этом происшествии.

— Спасибо, шериф, — сказал репортер, и на экране снова появилось его лицо. — Повторю еще раз, если вы только что включили телевизор: мы находимся в округе Клейтон, где убийца нанес удар. Возможно, он сделал это уже во второй раз, оставив после себя мертвое тело и охваченный ужасом город.

— Глупый Тед Раск, — заметила мама, направляясь к холодильнику. — Меньше всего городу сейчас нужна паника в связи с появлением массового убийцы.

Массовое и серийное убийства — вещи абсолютно разные, но мне в тот момент не хотелось устраивать дискуссию.

— Думаю, нам здесь меньше всего нужны убийства, — осторожно произнес я. — А паника была бы не многим лучше самих убийств.

— В таком маленьком городе паника может быть ничуть не лучше убийств. А то и хуже, — сказала мама, наливая молоко в стакан. — Людей охватывает страх, они начинают уезжать. Или запираются по вечерам в своих домах. Бизнес вести все труднее, а напряжение растет. — Она отпила молока. — И тут появляется какой-нибудь идиот, который принимается искать козла отпущения, и тогда паника очень быстро превращается в хаос.

«Мы не можем показать вам тело крупным планом, — сказал с экрана Раск, — потому что оно искалечено, вид совершенно жуткий, к тому же полиция нас туда и близко не подпускает. Но кое-какие подробности у нас есть. Никто, похоже, не видел убийцу, но те, кто видел тело вблизи, сообщают, что крови на месте преступления гораздо больше, чем в прошлый раз. Если это тот же убийца, то он стал еще свирепее, что может быть плохим предзнаменованием».

— Не верю своим ушам — неужели он это говорит? — воскликнула мама, складывая руки на груди. — Сегодня же напишу им письмо.

«На земле, рядом с телом, есть масляное пятно или что-то в этом роде, — продолжал Раск. — Возможно, натекло из двигателя автомобиля, на котором скрылся убийца. По мере поступления новых сведений мы будем сообщать их вам. С вами Тед Раск на телеканале „Файв лайв ньюс“, мы ведем эксклюзивный репортаж под названием „Смерть разгуливает в самом сердце Америки“».

Я вспомнил пятно, которое видел за прачечной, — черное и маслянистое, как подгоревшая грязь. Было ли нынешнее масляное пятно рядом с телом жертвы той же природы? В этой истории имелись какие-то подводные камни, и я был исполнен решимости их выявить.

— Главный вопрос при составлении психологического портрета, — начал я, пристально глядя на Макса, который был занят обедом, — это не «что делает убийца», а «что делает убийца такого, чего он не должен делать».

— А я, парень, думаю, что это оборотень, — сказал Макс.

— Никакой не оборотень.

— Ты смотрел сегодня новости? «У убийцы разум человека и свирепость зверя». Что еще это может быть?

— Оборотней не существует.

— Скажи это Джебу Джолли и тому, которого убили на двенадцатом шоссе, — сказал Макс с набитым ртом. — Что-то разорвало их на части, и сделал это не какой-то там серийный убийца.

— Легенды об оборотнях, скорее всего, и появились из-за серийных убийц, — возразил я. — И о вампирах тоже. Люди, которые преследуют и убивают других людей, и есть серийные убийцы. Тогда еще не было психологии, вот и пришлось придумать безумных монстров, чтобы все объяснить.

— Откуда ты это взял?

— Сходи на сайт crimelibrary.com,[10]— сказал я. — Я тебе о чем говорю — если хочешь понять серийного убийцу, нужно задать вопрос: что делает убийца такого, чего он не должен делать?

— Зачем тебе понимать серийного убийцу?

— Что? — не понял я. — А почему бы тебе… ну хорошо, слушай: мы должны понять, почему он делает то, что делает.

— Ничего мы не должны, — сказал Макс. — Для этого существует полиция. Мы учимся в школе и должны понять, какого цвета бюстгальтер у Марси.

И зачем я трачу время на этого парня?

— Ты посмотри на это с другой стороны, — предложил я. — Скажем, ты большой любитель… что ты любишь больше всего?

— Марси Дженсен, — ответил он. — А еще Halo,[11]Зеленого Фонаря[12]и…

— Зеленый Фонарь… — сказал я. — Это же комиксы. Ты любишь комиксы. Представь, что в город приезжает новый автор комиксов.

— Здорово, — отозвался Макс.

— Точно, — продолжал я. — И он работает над новой книгой, а ты хочешь узнать, что это будет. Здорово?

— Я же только что сказал, — ответил Макс.

— Ты бы все время думал об этом и пытался угадать, что он делает, сравнивал бы свои догадки с догадками других, и тебе бы это нравилось.

— Конечно.

— Вот так и со мной, — сказал я. — Новый серийный убийца — это как автор комиксов, работающий над новой книгой прямо здесь, в городе, и я пытаюсь его вычислить.

— Ты свихнулся, — решил Макс. — Нет, ты правда больной на голову, дурдом по тебе плачет.

— А мой психотерапевт говорит, что со мной все в порядке, — сказал я.

— Бог с ним, — отмахнулся Макс. — Так в чем главный вопрос?

— Что делает убийца такого, чего он не должен делать?

— Откуда мы знаем, чего он не должен делать?

— Если исходить из того, что его цель — убийство, все, что ему технически нужно сделать, — это нажать спусковой крючок. Самый простой способ.

— Но он же разрывает их на части, — заметил Макс.

— Тогда у нас есть первый пункт: он подходит к жертве и нападает на нее с близкого расстояния. — Я достал блокнот и записал эту мысль. — Это, вероятно, означает, что он хочет хорошо рассмотреть свою жертву.