Вторая комната, видимо, предназначалась для жилья. В углу возвышалась двухъярусная кровать, полагающаяся для Жоры и его второй личности, а на письменном столике примостился компьютер, который больше напоминал хакерскую установку. На каждой стене висели плакаты и баннеры с различным содержанием, общий смысл которых выражал тотальное неприятие объективного мира.

В крохотной кухне царил еще больший бардак. Пустых бутылок, разбросанных по всему полу, здесь было больше, чем в пункте приема стеклотары. Рядом с раковиной стояло громоздкое устройство, судя по всему, являющееся модернизированным самогонным аппаратом. Что примечательно, занавески на кухне были черного цвета с принтом руки, показывающей указательный палец всем, кто посмотрит на дом снаружи.

Жора провел Саню по всей квартире, беря в каждом помещении разные предметы, и наконец остановился в маленькой комнате.

– Ну что, братуха, как жизнь твоя? – спросил он страдальческим голосом.

Саня коротко изложил свое положение:

– В целом перспективно, но небезопасно.

Жора понимающе кивнул и расположился на нижнем ярусе своей кровати. Закинув ногу на ногу, он прикурил гигантскую самокрутку, о содержании которой Евлантьев мог только догадываться, и заговорщически молвил:

– Понял тебя, брат, понял. Значит, тебе нужно что-нибудь покрепче? Могу предложить «элитный язвенник». Как хлопнешь поутру, так душу аж сводит. Или «убийственную чачу». Рецепт от бабушки достался! Восемьдесят градусов! Будешь под столом валяться, обещаю. А может, тебе что-нибудь этакого? – тут Жора подмигнул и вынул из кармана пакет с зеленым порошком.

– Зачем мне твой самогон и наркота? – удивился Евлантьев.

Но Жора удивился куда больше.

– Как зачем? А чего пришел тогда?

– Чучело, ты хоть понял, кто перед тобой? Это я, Саня.

Жора с минуту смотрел на Евлантьева немигающими воспаленными глазами, а затем быстро сказал:

– Погоди!

Он кинулся к бутылке, спрятанной в нише за плакатом с провокационными лозунгами, ловко наполнил стакан и осушил его до дна. Затем на мгновенье остолбенел, но уже спустя секунду повернулся к Евлантьеву и возопил:

– Саня! Офигеть! Сколько лет! Что ты здесь делаешь?

Евлантьев коротко рассказал ему о своем положении. Естественно, опустил подробности эксперимента и поведал лишь о том, что ему нужно совершить ряд «не совсем законных действий». Жора воспринял эти слова с явным энтузиазмом:

– Законными действиями занимаются только лузеры, – прокомментировал он.

Потом Саня попросил приютить его на сутки, и Жора заявил, что Евлантьев может чувствовать себя как дома. Однако Сане было трудно это почувствовать, так как сильно мешал едкий запах, напоминающий аромат давно сгнившего бомжа.

Однако главное было сделано. Теперь у Сани был приют и плацдарм для дальнейших действий.

Некоторое время Жора рассказывал о своей жизни, которая свелась к изготовлению и продаже различных веществ, обеспечивающих кратковременное счастье. Впрочем, ни героином, ни кокаином Жора не занимался из соображений совести и очень этим гордился.

– Герыч убивает людей. А от конопли организму только лучше! – уверил Жора, держась за больную печень.

В итоге, отойдя от жизненных разговоров, Саня поинтересовался у Жоры насчет тихого и безлюдного места.

– Битцевский парк! – убежденно заявил Самовар. – Это полный экибастуз. Чего там только не творится! Не парк, а прямая дорога к смерти. Лет пятнадцать назад один полудурок завалил там шестьдесят человек, представляешь?

– Террорист, что ли?

– Нет, маньяк. Ну, нас с тобой тогда в Москве еще не было, так что, считай, повезло. В общем, этот парк самое гиблое и глухое место в округе. Тебе понравится.

Еще раз взглянув на часы и чертыхнувшись, Саня снова открыл уголовный кодекс, подыскивая подходящую статью. Жора увидел это и отмахнулся от книги, как от дьявольского наваждения.

– Из-за этого адского сборника людских пороков меня нахер чуть в тюрягу не упекли.

Очевидно, трагические воспоминания вызвали в душе Жоры неописуемый дисбаланс, и он ушел на кухню восстанавливать нирвану с помощью самогона. Поэтому Евлантьев наконец-то остался один и смог, не отвлекаясь, разработать план дальнейших действий. Впрочем, время и так поджимало, поэтому Саня, недолго думая, остановился на грабеже. После чего собрался и вышел из квартиры.

На улице уже стемнело. Город облачился в мантию вечерних огней. Фонарный свет разгонял оседающую тьму, но не мог истребить ее полностью. Близилась ночь.

К счастью, Жора жил по соседству с Битцевским парком, и Саня добрался до адского места в считанные минуты.

Он остановился на светофоре и стал ждать разрешающего сигнала. Прямо за дорогой начинался парк, а справа было организовано круговое движение, по которому, словно белки в колесе, крутились автомобили.

Рядом со скрипом остановился велосипедист, и Саня, ненароком подняв глаза, увидел над его головой световой рекламный щит и обомлел. Собственно, как раз-таки никакой рекламы там не было. Полотно украшала одна единственная надпись: «Время не ждет».

Как он это делает? Саня принялся озираться, рассчитывая увидеть в кустах Бельфегора, однако улица была практически пуста. Евлантьев, наверное, так и вертелся бы на месте, но тут светофор озарился зеленым светом, и Сане пришлось перейти дорогу и войти в парк.

Он знал, что не укладывается в график. Так зачем напоминать? Видимо, Бельфегор хотел посеять в нем панику. А может, просто демонстрировал свое могущество.

В лесу царила кромешная тьма, окутанная безмолвием. Навстречу попадались в основном бегуны и собачники. Не лучший расклад. Чтобы ограбить первых, пришлось бы бежать, что Сане уже порядком надоело, а у вторых можно было отобрать разве что их собак.

Евлантьев шел по темной аллее, постепенно углубляясь в свои мысли. Кто такой этот Бельфегор? Ученый? Едва ли. Тогда зачем ему на самом деле этот эксперимент? Открестившись от Сани россказнями про научный прогресс, он явно не досказал чего-то важного. Так что это за человек, способный организовать двадцать четыре преступления и заплатить за это баснословные деньги?

Думы о деньгах привели Саню к другой мысли. Что он будет делать, когда получит их? Понятно, что сделать это будет непросто, но, допустим, все получилось. И что тогда? Бельфегор обещал частный самолет.

Вечное прощание с родиной Евлантьева не пугало. Это государство не дало ему ничего, что стоило бы ценить. Его ничто здесь не удерживало. Значит, можно податься в Европу, купить там домик и жить в свое удовольствие. На западе можно прекрасно себя чувствовать, даже будучи лоботрясом. Впрочем, лучше уехать куда-нибудь на восток или в непризнанное государство, типа Косово, чтобы навсегда закрыть вопрос об экстрадиции. Хотя на данный момент Евлантьев и не совершил ничего, за что стоило бы экстрадировать. Не факт, что преступления, совершенные им, привлекли хоть сколько-то внимания правоохранительных органов. А если так, то все идет по плану. Нужно продолжать в том же духе. Совершать незначительные преступления, а серьезными делами не заниматься.