Дверь в спальню отворилась без стука. На пороге стоял недавно упомянутый фэр Итан. Вид у него был. ошеломительный. Наверное, так и выглядят безумные люди. Внешне нормальные, но с огнём инквизиции в глазах. И я вот даже озадачилась, кого сейчас сжигать будут: меня, Остина или нас всех вместе? Или и лорду достанется? Хотя, судя по шуму в холле и коридоре, он уже покинул поместье.

Что. Вы. Наделали.

Чеканя каждое слово, мужчина едва дверь с петель не снял, с такой силой вцепился в ручку. Метая молнии глазами, с трудом удерживался от истерики, которую я недавно устроила с подушкой на пару.

— Я? — встала на ноги и, силой опустив волосы, удивлённо вытаращилась на мужчину. Возмущение душило меня со страшным упорством. — Я?! Что я наделала? Это что вы наделали! Нашли мне какого-то... женишка! Выдернули из моего мира, навязали несчастного ребёнка. Да. — скоро пальцев рук не хватит, чтобы перечислить все грешки фэра Итана. — И не думайте, что я вас боюсь! Это вы заинтересованы в том, чтобы я здесь осталась, а не наоборот!

-Вы должны были вызвать отвращение у лорда Фаркса! А не влюблять его в себя!

— О! — всплеснув руками, угрожающе двинулась в сторону мужчины. — Между прочим, это меня выдадут замуж за человека, которого я не люблю и который мне сдался, как хромому лыжи! Насильно выдадут! Потому что что-то мне подсказывает, не иначе моё шестое чувство, что отказать я не могу этому лорду!

— Я этого не хочу также, как и вы! Если не больше! — фэр Итан, оглушительно хлопнув дверью, зашёл внутрь. — Это мой племянник! Моя кровь! И никуда я его не отпущу! Значит, и вы останетесь здесь!

— Ваш племянник?

Я напоминала взбешённую курицу, которая кудахтала и пыталась как -то ущемить напыщенного индюка. Мне даже рост не позволял давить массой и авторитетом на мужчину. Выглядело просто смешно, как я, смотря снизу вверх, грозно отчитывала взрослого мужчину.

— Правда? Ваш племянник? Тот самый, которого вы боитесь как огня? Здесь десяток людей, который чурается бедного ребёнка. И никто, повторюсь, никто даже не попытался найти общий язык с Остином. Никто! И вы, его дядя, только и делали, что спихивали мальчика на кого-то другого. Я говорила это многим родителям, скажу и вам: кровь и родство не делает вас родителем! Мало родить, мало быть повязанным кровью! Мало! Этого мало, понимаете?

— Значит, вы не верите, что я люблю своего племянника?

— Не верю! Вы просто не хотите терять такую няню, как я!

— Да? — теперь мужчина просто нависал надо мной.

— Да! — встала на цыпочки и с вызовом задрала подбородок.

— Отлично!

— Да, отлично! — поддакнула, потеряв всякий страх и стыд.

— Тогда послезавтра я дам вам выходной. Вы вместе с Шивонн отправитесь прочь из поместья! И этот день я проведу с Остином.

— Вы не продержитесь и минуты, — с мрачным удовлетворением улыбнулась. — Ни минуты! Но желание похвально!

— Это даже не обсуждается! Лорд Фаркс ждёт вас к себе на следующих выходных, поэтому с Шивонн вы пойдёте к портнихе. Хватит носить обноски!

Мужчина развернулся на каблуках и буквально вылетел из моей комнаты, напоследок грохнув дверью. Я не вздрогнула, но глупо улыбнулась, повернулась к Остину и покачала головой:

— Малыш, пообещай мне, что не сожжёшь поместье и не убьёшь своего дядю. Мне ещё домой вернуться надо. Хорошо?

Остин рассмеялся в ответ, радостно топая ногами и тряся кроватку. Ну да, раскатала тётя Лара губу, раскатала. Ничего, губозакаточные машинки в этом мире тоже имеются, пусть и выглядят иначе. Я уверена.

Остин снова превратился в капризулю. До дневного сна было ещё полно времени, как и до обеда, но малыш уже был вялым и сонным. Пришлось изобретать велосипед, почти в буквальном смысле. Я взяла знакомые деревянные кубики, вооружилась кистью и чернилами, развела Шивонн на клей и бумагу. Сама женщина тоже сидела рядом и помогала мне. Остин, суровый, надутый и плаксивый, мучил плюшевую игрушку, грызя её ухо и увлечённо разглядывая нас с Шивонн. Мальчику было интересно, что же мы там делаем. Что-что... Соображаю развивающую игрушку.

На самом деле я не задумывалась, как понимаю фэра Остина и Шивонн, почему понимаю надписи на тех же баночках в туалетной комнате и вообще. Вряд ли в этом мире говорили по-русски, но я понимала людей и люди меня понимали.

Я мазала кистью густой клейстер на грань кубика, следом шлёпала аккуратно вырезанный квадрат бумаги, сушила и давала Шивонн, чтобы она написала нужную букву. Вот тут я и заметила проявление магии. Со стороны могло показаться, что у меня лёгкая степень умственной отсталости. Высунув язык и вытаращив глаза, я лезла под руку Шивонн и разглядывала то, что она писала.

Магия была в том, что Шивонн писала явно что-то другое, не на русском языке, но стоило мне посмотреть на букву, как она смазывалась, становилась нечёткой и тут же превращалась в букву русского алфавита. Удобно! Благодаря магии я мгновенно стала полиглотом. Просто вот по щелчку пальцев.

Так как рисовать мы были не мастаки, то ограничились буквами. Собрав вокруг себя самые простые предметы и отослав Шивонн, решила попробовать позаниматься с Остином. Мне казалось очень странным, что Остин в таком возрасте даже слога не пытался повторять и не гулил. Он просто молчал. Единственными звуками был плач и смех.

Шивонн достала мне портрет фэра Итана, весьма недурственный, кстати, я поставила его перед Остином и сложила из кубиков слово «дядя». Подманила к себе мальчика и принялась изображать попку-дурака. Остин и впрямь смотрел на меня как на дурочку. Надув губы, грустно переводил взгляд с кубика на меня, с меня на кубик.

— Дя-дя, — произносила по слогам, с лёгкой улыбкой на лице. — Остин, нужно как-то говорить. Ты же понимаешь, что я тебе говорю? Будешь молчать — тебя никто не поймёт. У тебя самыми важными словами должны быть «дядя» и «дай». Да?

Остин фыркнул и начал бить игрушкой по полу, явно игнорируя мои слова.

— Остин, у меня нет магии. Я могу только слышать тебя, если ты будешь говорить... Вот смотри, моё имя, — сложила из кубиков своё имя, — Лара. Меня зовут Лара. Я — твоя няня, — следом сложила и это слово.

Конечно, слова «мама» и «папа» были бы предпочтительнее, но ведь у Остина нет никого. Вряд ли он дядю готов папой называть. Он его видит раз в экстаз, я посмотрю, как он с ним целый день просидит. Кто первым с ума сойдёт: фэр Итан или Остин?

— Няня Лара, — повторяла без устали. — А тебя зовут Остин.

Остин фыркнул и разметал кубики.

Наверное, стоило бы плюнуть и махнуть рукой. Но я привыкла находить компромисс. С маленькими детьми всегда так. Чего приучение к горшку стоит! Когда ребёнок ходит в подгузнике, ты его на горшок, а родители снова в подгузник. Вот там да, головная боль.

Я подвинулась к Остину, взяла малыша на руки и легонько защекотала. Пощипывала его под рёбра, пока малыш не захихикал и по привычке не вцепился в мои волосы. Я уже подумывала, что стоит отрезать одну прядку и отдать её Остину вместо любимой игрушки.