– А? Ч-чо?

– Ротмистр Апельсинов, смирна-а! – рявкнул зло. – Что за бардак на вверенном объекте?

Апельсинов – сухощавый, лет сорока, тоской в глазах более смахивающий на кабана на бойне, нежели на сотрудника достойного ведомства в конторе – заморгал недоуменно.

– Д-дай… Бодун, – нескладно, но вполне понятно взмолился он.

Дал, почему нет? Отхлебнул Апельсинов. Глаза в ужасе вылупил.

– А джин? Где? – с ужасом сказал.

– На своём месте. В канализации, – выплюнул я.

Страх? Исчез: вскипел да испарился. Одно озверение осталось.

– Что, – спрашиваю нежно-нежно, – за бордель, ротмистр? В ближайшем будущем, полагаю, бывший ротмистр? В городе чэ-пэ, Владимир каналы связи обрывает, а военное положение вводит кто бы вы думали? Не резидент, мальчишка зелёный, только с парохода! Мне что, туды-растуды, резидентуру принимать?

– Принимай, – отвечает. – Только спать не мешай.

Захлебнулся я. Онемел. В жизни такого не видел. Ну да, тут край света, тут всякое возможно, но разгильдяев в службе нет.

«Правда?» – смеётся кто-то издевательски на краю сознания.

– А что, – спрашивает тем временем Апельсинов, – совсем плохо?

– Совсем, – говорю.

– Тогда точно принимай, – вздыхает. – Нет меня. Не потяну. Тень осталась. Запил. Коды к терминалу сейчас продиктую. Ох, выцарапывал я его… А ведь всего-навсего комп из столовки ковчега, сто лет в обед.

– Почему? – понять пытаюсь. – Что с вами произошло, господин ротмистр?

– Ты про тринадцатый отдел слышал? Богадельню? – вопросом на вопрос отвечает.

– Служил, – кривлюсь.

– Тут – хуже. Там хоть делом занят, а тут делать нечего, вот и думаешь, думаешь… Никакого спасу нет. Знаешь, жил такой Феликс Дзержинский. У большевиков сразу после краха Первой Империи за нашего Старика.

– Ну?

Я плохо понимал, при чём тут древняя история.

– Может, он и гад был, не знаю, но умный. И остроумный. Сказал когда-то: у настоящего чекиста, беса по-нашему, должны быть горячее сердце, холодная голова и чистые руки. Смешно! Мы – те, кто Иуд куёт и сам предаёт с холодным сердцем. Кто не жалеет ради идеи самих себя, кто убивает… Откуда всему этому взяться? Шутник великий! Грустный, правда… Не бывать государству без бесов-то. Сдохнет держава.

Язык Апельсинова заплетался. Но он сумел передать свою боль мне.

…Через час я вышел из конторы через переднюю дверь – злой, заметьте, как черт. Апельсинов продолжил сиесту – толку от него все равно не было.

Бывший столовский компьютер работал исправно, хоть и с заминками. Передо мной открылась вся история падения моего номинального командира.

Поначалу дела шли неплохо. Энциклопедия подлости вербовавших и завербованных внушала уважение. Да и терминал удалось выбить, а это, уже понял, явление по местным меркам беспрецедентное.

Потом, один за другим, агенты начали исчезать. Кто-то перебегал. Кто-то умудрялся избавиться от компромата. Вдумайтесь, дать человечку спрыгнуть с крючка! Некоторые переставали брать взятки.

В итоге от всей агентуры на территории Пятерки корпораций осталось одно имя. Я запомнил его.

Полистал отчёты.

Есаул достаточно верно описал местную международную обстановку. Разве что жестковато – соседушки-иноземцы тормозили по-черному, но своего не упускали, строились потихоньку.

Корпораты – иное дело. Новоспасск как-никак являлся единственным удобным для наблюдения за ними населенным пунктом на планете. И пусть с каждым годом отчеты становились все более формальными, общую картину уловить удалось.

Те заперлись в нескольких городках, выросших вокруг места высадки. Дождались легких кораблей с Земли. И превратили свою базу в научный центр, где понятие «этика» в повестке дня не значилось.

«Прелестно», – решил я. Пусть это не отвечало на вопрос, откуда взялся неизвестный объект, пусть даже на Земле мгновенное строительство такой штуки выглядело дурной шуткой…

Это всё же зацепка.

Размышления прервал оклик:

– Сергей Афанасьевич!

Молчу, иду, думаю: «Нет тут никаких Сергеев Афанасьевичей, ошиблись, милейший. Григорий Петрович я, уж больше полугода».

Сам думаю, сам полы сюртука расстегиваю. Влип, нет?

– Григорий Петрович? – Тот же голос. – Господин Леонтьев?

«Р» раскатистая, а гласные – будто каши в рот набрал. Швейцарец?

Взгляд бросаю – стоит чудо чудное, диво дивное. Словно к конному… фаэтону, или как его там, руль спереди прицепили. Под днище – движок поставили.

А на переднем диване восседает этакий, в шляпе пирожком да самомодном в прошлом сезоне в Столице костюме.

Руки поднял – будто внимание привлекает. А для понимающих показывает: не будет пальбы.

Подхожу.

– Прошу простить?..

– Отто Рейнмарк, торговец.

– Швейцарец? – усмехаюсь.

– В точку. Швейцарский… не будем бросаться некрасивым словом «резидент»… наблюдатель за территорией Пятерки в этом богоспасаемом городе, – приподнял господин Рейнмарк шляпу, лысину роскошную показав.

– Только за ней? – ухмыляюсь.

Улыбнулся швейцарец. Искренне, обезоруживающе… По-настоящему, без игры. Такие улыбки надо на баланс брать, как вид вооружений – ценная в нашем деле штука.

– Вы же, – спросил, – на базу сейчас? Давайте подвезу! И никаких отказов не приму, так и знайте – обижусь.

Ну, если обидится…

…Пыхтит двигатель бензиновый допотопной конструкции. Пыхтит Рейнмарк, мобиль на горку заводя. Язык высунул от усердия – а все равно трещит, будто из пулемета строчит.

– Людям нашей профессии надобно дружить. А то пойдут… вместо службы – убийства, вместо игры агентурной – интрига кровавая. Поверьте моему опыту. Это ведь у вас первое такое назначение? Молчу-молчу.

И я молчу. Киваю. Что мою рожу даже после скальпеля опознать можно – знал. Что аж досюда ориентировки дойдут – не ждал.

– А господина ротмистра не вините, – соловьем швейцарец разливается. – Во-первых, у нас с агентурной там не лучше, безо всякой выпивки. Все испарились за полгода! Во-вторых… Давайте я вам сказку расскажу? Жил да был молодой ротмистр, еще при прошлом вашем Государе. Тогда как раз террористы из исламской Северной Африки на христианский Африканский союз полезли. Дал Царь-Император приказ: единоверцам-христианам помочь, но в войну не лезть. Помните?

– Предположим.

– Так вот ротмистр сей гениальный шпиль провёл. Настучал ему агент, где штаб вторжения сидит. Двух часов не прошло – с орбитальной базы «Цесаревна» штурмовики стартовали. А в командирской машине ротмистр на месте второго пилота сидел. Очень хотел самолично узреть, чем дело кончится. Всё бы ничего, но… Догадываетесь, чем обернулось?