– Вот, Виктория, это – Андрей Кишкис, наш староста. Если у тебя будут какие-то вопросы – ты всегда можешь обращаться к нему. А пока давай посадим тебя…. – теперь единственное свободное место было рядом с Андрюкенасом. – Ну, садись пока рядом с Жильвинасом. Он тоже очень хороший мальчик, на самом деле, не знаю, что у них с Андреем произошло…

Проследив как Виктория робко проследовала к парте Ужа, Лайма обвела класс взглядом. – Мы обсудим сегодняшнее происшествие на классном часу. А пока – не буду вам мешать.

– So, we all happy to meet our new friend Viktoria21, – начала англичанка, когда за классухой закрылась дверь. Виктория в это время наклонилась к Ужу:

– Вообще-то я тоже частично русская…

– Ну, Заяц… – вздохнул Уж. В отличие от российской поэзии, советскую мультипликацию он знал неплохо.

* * *

– А в конце концов все упирается в принцип квантово-волнового дуализма и все рассуждения о преимуществах одной теории природы света над другой становятся просто смешными спекуляциями. И опять интересным все это становится только тогда, когда в уравнение включается еще и библейская концепция света – и тогда перед нами оказывается открытое для игр разума поле под общей темой «Законы Физики и Ветхозаветная Онтология»…

– Тебе все это по-настоящему интересно, да? – Виктория отложила учебник и откинулась на кровати. Уже неделю они каждый день проводили по несколько часов или у неё дома, или у него, готовясь к экзамену по физике. Точнее, Вика не пыталась обманывать себя – Уж натаскивал её. В том, что сам Жильвинас сдаст экзамен на 90 и больше пунктов сомневаться не приходилось. Сегодня они занимались у Ужа и Жильвинас, уступив даме место на кровати, подобно заправскому лектору ходил по комнате, отправляя время от времени миниатюрный мячик в прикрепленную над дверью миниатюрную версию баскетбольного кольца. На нём были спортивные штаны свободного покроя и рубашка с коротким рукавом. Вика же была одета в короткие, на грани приличия, шорты и маечку – такую, о которой, с одной стороны нельзя сказать ничего плохого, с другой – когда вот так, как сейчас, девушка ложилась на спину, маечка натягивалась. и девушка знала об этом. Впрочем, как и о том, что Жильвинас не будет предпринимать никаких действий, предпочтя не замечать ни форм, ни намёка. В эту игру они играли уже давно. Слишком давно – как на взгляд Вики, упорно продолжающей подталкивать Ужа к действиям или хотя бы к объяснениям, так и на взгляд Жильвинаса, не менее упорно игнорирующего действия Виктории. Третьим человеком, считающим, что их игра слишком затянулась, был Заяц, но его в комнате не было.

– Пересечение религии и науки? Да, – Жильвинас качнулся на месте, пытаясь найти место откуда он может вести диалог так, чтобы изгибы Викиной майки не цепляли взгляд, но и его нежелание включать их в поле зрения не было слишком очевидным. Наконец, уселся на подоконник: оттуда ему были видны ступни и голова гостьи, остальное закрывал письменный стол. – И одна, и другая пытаются найти какие-то основополагающие принципы нашего мира, но при этом зачем-то каждая критикует то, что удалось накопать другой. Хотя, казалось бы, если основная цель – правда, а не доказательство собственной правоты, то в чём же дело?

– Но Бог есть? – Вика перелегла на бок и подпёрла рукой голову.

– Бог есть, – Жильвинас убеждённо кивнул. – Но это не противоречит ни одному из законов физики, так что зря ты пытаешься поймать меня на противоречиях…

Несмотря ни на что им было по-настоящему интересно друг с другом.

* * *

– Спичка, ну как тебе ещё объяснить-то: он верующий. Причем не так, как это принято: ходишь в церковь раз в неделю, шапку при входе снимаешь – значит ты чист перед Богом. Он со всего размаху пытается понять, что Богу от людей надо, и как он может в этом Богу помочь....

– А, в общем, я мешаю их с Богом взаимоотношениям, да?

Заяц любил их уединенные прогулки: если не считать домашних, Виктория была единственным человеком, с кем он разговаривал по-русски. Но всё чаще последнее время их разговоры крутились вокруг Жильвинаса и нежелания Ужа развивать их с Вичкой отношения. И это напрягало.

– Ты, как таковая – нет. Те чувства, что он к тебе испытывает – возможно. Во всяком случае до тех пор, пока Бог у него – Бог христианско-католический, совершать осознанный грех он не будет. И не потому что боится прогневать Бога....

– А потому что это недостойно, да. – Вика вздохнула. – Заяц, сейчас экзамены прошли, выпускной отгремел, лета всего ничего осталось. Пройдет оно – и всё, разбежались, в общем. Дальше другая жизнь, другие мы – и хорошо, если мы вообще будем иметь хоть какое-то отношение к нам школьным…

– Это как? – в первый раз за этот разговор Зайцу стало интересно, но Вика только дернула плечами.

– А так… Есть у меня одна мысль… В общем, жизнь человека ни фига не прямая непрерывистая линия, она скорее как набор параллельных отрезков, выстроенных «лесенкой». В общем… Мне-то что теперь делать?

Андрей пожал плечами. Больше всего в этих беседах его напрягало то, что искренне любя их обоих, ни одному из них он не мог предложить дельный совет. Единственное, что ему оставалось – неловко сменить тему.

– Для начала – приходи за нас болеть. Мы со следующей недели в «Стритбаскете» всех рвать будем.

* * *

Церемонию вручения Жильвинас почти не заметил. Он даже пропустил момент, когда его объявили «лучшим разыгрывающим», среагировав только на толчок стоящего рядом Зайца: «Иди, Уж, ты – звезда». Всё это время он думал о состоявшемся прошлым вечером разговоре с Вичкой. О наконец-то случившемся разговоре.

Вчера они отмечали финал «Стритбаскета» и своё третье место на турнире. «Есть куда расти, жаль только, что уже некогда», – так открыл вечер Андрей. – «Останемся в памяти масс бронзовыми призёрами, что поделать. Значит, за «Королей Улиц», королей-недоросликов»!

– Ну да, вы со своим кольцом не меньше Фродо носитесь… – прокомментировала тост Вика – единственный посторонний принятый в компанию команды. Сидевший рядом – он всегда сидел где-то рядом – Уж повернулся к ней:

– Моя прелессссть!

Вика фыркнула:

– Не ври, мяч – твоя прелесть, а не я. Если бы ты им еще и делился чуть чаще, как, вообще-то, таким как ты и положено, вы бы, может, сейчас первое место отмечали… В общем, раз уж ты заговорил… – с этими словами, она потянула Ужа из-за стола. На их шевеление отреагировал Римлянин:

– О, точно, пойдёмте покурим! – Рванулся он, но тут же был принят «на корпус» Коксом. Замер, и, наконец, оценив ситуацию, сел на место. – Уж же не курит…

Зайцу же вспомнилась фраза, с помощью которой, по мнению его репетитора, легко запоминаются наречия-исключения в русском языке. Он огляделся вокруг, но единственная в их компании, кто могла бы сейчас оценить уместность каламбура «Уж, замуж, невтерпеж», как раз покинула стол. Да и она, скорее всего, не пришла бы от шутки в восторг. Могла бы даже в лицо заехать…