твердым шагом зашагал туда, где, вздрагивая от нетерпения, ждал его адский конь. Не церемонясь, бросил меня в багажник, предварительно обмотав руки и ноги огненной цепью.

– Остынешь маленько, – хмыкнул, мазнув по мне без интереса взглядом.

– Я уничтожу тебя! – зашипела, брызгая слюной, и заерзала, пытаясь избавиться от оков. – Лучше бы мне было не оживлять тебя. Мертвый ты мне нравился больше.

– Ты тоже не фонтан, так-то, – ухмыльнулся демон и захлопнул крышку. – Увидимся в аду, – злодейски захохотал Рыцарь Ада, сэр Асмодей.

Ехали мы долго, я даже успела успокоиться и задремать, стараясь не думать, что служит багажником у адского скакуна. Проснулась от того, что онемели руки. Я затрепыхалась, пытаясь содрать с себя дурацкие демонские оковы, и вдруг осознала, что мы уже не движемся.

– Эй, а ну выпусти меня, демонюка, – закричала, колотя коленями в крышку багажника, – мне в туалет нужно. Как оскверню сейчас твоего скакуна, будешь знать.

– Чего орешь-то? – багажник распахнулся, и я увидела гадского рыцаря, улыбающегося от уха до уха. – Ну и нервы у тебя. Спишь, как сурок, – сказал и, схватив меня за шкирку, встряхнул, поставив на ноги.

Я едва не упала – ноги затекли так, что я их не чувствовала.

– Давай, дракон с Боби попрощаться хотели. Вряд ли ты их еще увидишь, принцесса, – склонился надо мной Асмодей, освобождая от пут. На мгновение он замер и, думая, что я не замечаю, уткнулся носом мне в макушку.

– Эй, ты чего, меня понюхал? – задохнулась я от возмущения, мечтая вцепиться в демонскую физиономию.

– Я тебе уже говорил: не обольщайся, – злобно прорычал демон, не зная, куда деть горящие глаза.

– Долбаный ты извращенец, – заревела и, почувствовав, что руки освободились, залепила Асмодею звонкую пощечину. Он поморщился и, схватив меня за шею, оторвал от земли.

– Ненавижу, тварь, – спокойно сказал, испепелив взглядом. Я захрипела и повисла в его руке безвольной куклой.

– Отпусти, – сказала, рассматривая перекошенное яростью и болью лицо демона сквозь выступившие на глазах слезы.

– Ненавижу, – прошептал Асмодей и разжал мертвую хватку.

Я упала на землю, пытаясь восстановить дыхание, рвущееся из груди хрипами, переходящими в беспомощные рыданья. Рыцарь ада переступил через меня и ушел, даже не оглянувшись.

«Он не нужен мне, у меня другое предназначение», – увещевала себя, валяясь на поросшей чахлой зеленой травкой земле. Но невероятное желание смотреть в черные, похожие на космос глаза, ощущать рядом с собой горячее тело демона, иметь возможность прикоснуться к нему, пересиливали голос разума.

Глава 12

– Я не могу больше, – метался по пещере дракона Асмодей, запустив пятерню в прилизанную шевелюру. – Нидхегг, не выдержу. Как я теперь отдам эту девчонку? Вот скажи мне, как?

– Отдашь, – спокойно ответил не до конца пришедший в себя дракон. – Запакуешь в красное платье, повяжешь бантик ей на задницу и преподнесешь Люциферу.

– Она даже пахнет, как Анжелика. Но ты прав: она другая, – вздохнул демон, вспоминая сладкий аромат цветов, исходящий от нефилимки.

– Ну, вот ты и ответил на свой вопрос, Асмодей, – спокойно ответил Нидхегг. – Не она тебе нужна. Ты видишь в Ангелине ее мать, а это – путь в никуда.

– Что ты лезешь всегда? – подскочила к дракону Боби, едва рыцарь покинул пещеру.

– Сами разберутся, – криво улыбнулся Нидхегг, ни на минуту не сомневаясь в правильности решения своего друга. Уж кого-кого, а Асмодея он знал, как облупленного.

Попрощавшись с Боби и ее возлюбленным, я подошла к адскому средству передвижения. Обмозговав свое положение, пришла к выводу, что такой хоккей нам не нужен, и была совершенно спокойна. Беспокоило только саднящее горло и злость на мерзкого демонюку.

– Садись в машину, принцесса – буркнул он, открывая передо мной искореженную дверцу.

– Я с тобой на одном гектаре рядом не примощусь, – улыбаясь, выплюнула, наблюдая, как меняется личина Асмодея. – В багажнике поеду. Мне там понравилось. Тихо, спокойно и рожа твоя противная перед глазами не мелькает.

– Ну и славно, – зверски оскалился рыцарь и, сложив на груди руки, вытаращился на меня, открыв багажное отделение своего скакуна.

– Царское ложе! – с торжеством сообщила я, разместившись в тесном отсеке, и сама дернула на себя крышку, тут же погрузившись в кромешную темноту. – Трогай, холоп, – выкрикнула, представив, как перекосилась от злости физиономия Асмодея.

– Любовь, – вздохнула Боби, провожая взглядом скакуна.

– Дураки, – хмыкнул Дракон и обнял за плечи расцветшую от счастья возлюбленную.

В этот раз вздремнуть мне не удалось. Адский катафалк кидало и подбрасывало так, что я моталась по багажнику, словно сбитая кегля, оббив колени, бока и несколько раз приложившись головой обо что-то твердое. Подозреваю, что об мослы голодного коняшки, топорщпщиеся отовсюду. Потому, когда чертова гонка закончилась, я едва не сплясала нижний брейк – другой бы у меня не получился в замкнутом пространстве.

– Прибыли, ваше высокоблагородие, – заржал демонюка, открывая багажник, – надеюсь, вам понравилось путешествие, – склонился он в издевательском полупоклоне.

– Это было великолепно, – едва попадая зубом на зуб, вякнула я, пытаясь собрать в кучу конечности. – Я сама – рыкнула, когда мой кавалер протянул руку, чтобы выковырять мое бренное тельце из душегубки. Выбравшись на белый свет, я огляделась в поисках ужасных адских врат, ожидая увидеть сияющий пламенем громадный портал, ну, или что-то в этом роде. Но вокруг расстилался только грязный, обдуваемый со всех сторон ветрам пустырь, в центре которого сиротливо топорщился остов чертова колеса, брошенный людьми еще в эпоху древних мамонтов, наверное.

– Хватит таращиться, переодевайся, – рявкнул Асмодей и бросил мне платье, сшитое гномихой.

– При тебе не буду, – заозиралась я в поисках укрытия. Тщетно. Ничего подходящего для этих целей вокруг не наблюдалось.

– Ой, да что я там не видел, – противно улыбнулся рыцарь и вперился в меня своими черными зенками. – Поторапливайся, скоро стражи явятся. Придется тебе при них тогда нагишаться. О, поверь, демоны будут в восторге.

– Ну, хоть отвернись, – попросила, не надеясь на согласие со стороны Асмодея, и не ошиблась. Проклятый черноглазый даже и не подумал отворачиваться. Ну и ладно, подумаешь. Стянув с себя джинсы и толстовку, я осталась в кружевном бюстгальтере и