Сосредоточившись на Расселе, я мысленно попыталась вникнуть в его слова, когда он их произносил. Боль в голове усилилась, но я наконец-то прорвалась. Беспокойство. Рассел был возмущён отсутствием уважения, проявленным вампирами Нового Орлеана прошлым вечером, но под этим скрывался страх за Клайва. Клайв заслуженно завоевал высокую репутацию в вампирском сообществе. Это было то, что сдерживало меньшие угрозы, что привлекало огромное количество сверхъестественных существ в их город и делало их жизнь здесь комфортной. Если репутация Клайва начнёт падать, нападения участятся. И все-таки, почему его репутация пострадала? Летиция. Она, наверное, предавала его в течение многих лет, шепча всем, кто готов был слушать, что он созрел для нападения. Рассел надеялся, что он будет тем, кто подарит ей настоящую смерть.

— Ты согласен с Годфри, что Сэм должна поехать со мной? — спросил Клайв.

— Нет. Это вампирские дела. Ей не место в этом.

— Ну, давай же, — перебил Годфри. — Не будь таким педантом. Неожиданность всегда ценна в нападении, и она выстояла. К тому же, мы знаем, что она верна. Если бы не она, наш хозяин мог бы сегодня остаться без головы.

В комнате воцарилась мёртвая тишина.

Годфри, осознав, что он сказал, отчаянно пытался придумать, как всё сгладить. Рассел едва сдерживался, чтобы не зажать Годфри рот рукой. Подобные разговоры, были тем, что бросало тень на репутацию Клайва.

— Ты действительно веришь, — начал Клайв, — что эта группа прошлой ночью обезглавила бы меня, если бы не Сэм?

Возмущение исходило от Рассела, в то время как от Годфри исходил кислый запах страха.

— Я сказал не к месту, мой сеньор. Пожалуйста, примите мои самые искренние извинения за намёк на то, что вы не смогли бы убить всех в той комнате в одиночку. Конечно, простой волк вас не спас. Я был… — он сглотнул. — Я предложил, чтобы она пошла с вами, так как она неожиданно хороший боец и приемлемый риск.

Он бросил эту последнюю фразу, чтобы проверить Клайва. Годфри не мог смириться с тем фактом, что Клайв вёл себя ненормально. Даже если это стоило ему пары недель в камере внизу, ему нужно было лучше разобраться с тем, с чем они имели дело. Они обсуждали меня так, как будто меня не было в комнате, и никаких язвительных комментариев не было брошено им с подоконника. Что-то было очень не так.

— Ты считаешь, что Сэм является приемлемым риском в этой битве? — спросил Клайв скучающим голосом, как будто просто задавал дополнительный вопрос в качестве разговорной привычки.

Удивительно, но именно Рассел прорычал «Нет!» в своей голове. О, теперь я это услышала. Все разговоры Рассела о том, чтобы оставить меня в стороне от вампирских боёв, заставить меня остаться в Сан-Франциско на время их отъезда, были потому, что он боялся за меня. Он знал, что я была самой уязвимой из них, и боялся, как Клайв воспримет мою потерю. Он заметил тонкие изменения за эти годы, с тех пор как Клайв начал посещать мой бар каждый месяц. Рассел увидел в этом, как к Клайву возвращается часть его человечности. Он беспокоился, что другие увидят, как Клайв теряет самообладание.

ГЛАВА 8

Подожди-ка, сколько тебе лет?

Я отложила книгу, которую сжимала в руках, и щёлкнула пальцами. Клайв, должно быть, заметил это, потому что буквально через пару секунд он сказал, что ему нужно позвонить, и отослал их. Как только за ними закрылась дверь, Клайв пролистал меню планшета, лежащего на кофейном столике. Тихая классическая музыка наполнила библиотеку. Он подошёл и сел рядом со мной.

— Ты смогла что-нибудь узнать от них? — спросил Клайв, беря меня за руку.

— Вообще-то, смогла.

Он повернулся и стал изучать меня, гордость сияла в его глазах.

— Правда?

— Это потребовало некоторой работы, но я добилась этого.

Клайв ждал, его тело напряглось, как будто он готовился к очередному предательству.

— Годфри беспокоится. Мы ведём себя ненормально. Ты был холоден. Я не перечила тебе. Я следовала указаниям, как хороший маленький волк. Он знал, что с нами что-то происходит, но не понял, что именно.

Клайв немного расслабился.

— Больше ничего.

— Ну…

При моей паузе Клайв напрягся.

— Что ещё?

— Он гадает, не причастен ли Рассел к нападению. Он не может понять, как Лафитт или Летиция, если уж на то пошло, могли настроить против тебя так много в ноктюрне без помощи Рассела. Эта мысль разозлила и опечалила его.

Клайв уставился на наши соединённые руки, большим пальцем пробежался по моей коже. Напрягшись всем телом, он повернулся ко мне.

— А Рассел?

Рассел был одним из самых дорогих и доверенных друзей Клайва. Если бы у меня были для него плохие новости, это поставило бы его на колени.

— Это не Рассел.

— Ты уверена?

— Да.

Напряжение в его теле спало.

— Откуда ты знаешь?

Сжав его руку, я сказала:

— Потому что он заботится о тебе. Всё его внимание было сосредоточено на твоей защите. Он хочет, чтобы я ушла из ноктюрна, потому что думает, что это слишком опасно для меня, и он беспокоится о том, что моя смерть сделает с тобой.

Клайв медленно кивнул, уставившись на наши руки.

— Как и Годфри, он не понимает, как люди, которые знают тебя, такие люди, как Амелия и некоторые другие с прошлой ночи, не боятся тебя. По мнению Рассела, тебя считают довольно страшным сукиным сыном, и всё же эти люди явились сюда, действуя так, как будто убить тебя будет легко. Он оскорблён за тебя и совершенно сбит с толку отсутствием страха.

— Да.

Клайв почти откинулся на спинку сиденья у окна.

— Эта репутация создавалась сотни лет. Почему она разрушилась?

— Рассел думает, что Летиция нашептывала подобное в течение многих лет.

Я снова сделала паузу, не желая рассказывать ему следующую часть. Неужели я должна рассказать?

— В чём дело, Сэм?

Хрен с ним.

— Он беспокоится, что твои чувства ко мне сделали тебя слабым, и он задаётся вопросом, не нападут ли из-за этого другие.

Я не собиралась играть в игры, чтобы удержать его. Либо он хотел быть со мной, либо нет. Ему нужно было знать, что Рассел думает, что грядут новые неприятности.

Подняв наши соединённые руки, он поцеловал мои пальцы.

— Между тем, у меня было прозрение.

— У тебя?

Надежда забурлила в его «между тем».

— Как и у Рассела, у меня возникала та же мысль, когда Лафитт послал группу из двенадцати человек, чтобы уничтожить меня. Двенадцать. Я не знал, смеяться ли мне над этой