моя дочь хотела как можно скорее освободить силу.

- А сколько лет магия у нее была закрытой?

- Почти десять лет.

Прозвучало, как: «Почти десять лет ада для неё и окружающих».

- Если я вас правильно поняла, вы хотите помочь мне остаться в роли вашей дочери. – Согласное мигание с кивком. – Что же вы потребуете взамен?

- Умная. Это хорошо. А хочу я от тебя следующее… У меня четыре внука, младшим нет и трёх лет, - всё это я и без него знала. – Из-за невнимания матери их магические потоки формируются с опозданием. Я хочу, чтоб ты стала им матерью. Настоящей.  Проводила с ними рядом не менее четырех часов в сутки.

- Не поняла, при чём тут…

-  И не поймешь. Что от обделенной магией еще можно ожидать?– Очень грубый дед, хоть и лежит беспомощным в кровати. – Только заблокировав дар, магиня вообще может родить. А ребенку  магический потенциал,  равный материнскому  нужно не только передать при рождении, но и, в некоторых случаях, формировать. В первые три года дитё должно развиваться рядом с матерью. Это и грудное вскармливание, и общение, да просто спать ложиться рядом, хотя бы в одной комнате. – Объясняя мне обычные для него понятия, он разволновался, и чуть ли не выкрикнул последнюю фразу. Потом успокоился и продолжит менторским тоном. - Это благотворно влияет на все процессы: физическое здоровье, развитие магических потоков, эмоциональная стабильность.

- А ваша дочь все это знала? -  Неужели, даже понимая, как ребенок от неё зависит, она считала, что вернуть себе магию важнее всего.

Старик же устало отмахнулся.

- Безва ненавидела своих детей. Первого, Кина, она еще приняла, сама кормила. Недолго. И, пока вынашивала второго сына, Кин находился рядом с матерью. И у него не было никаких проблем, абсолютно здоровый ребенок, и, в будущем, сильнейший воздушник. Второго, Нерона, она отказалась даже брать на руки. Он родился совсем слабым, ему близость к материнскому источнику была необходима, а она требовала немедленно разблокировать свою силу. Муж убедил её выходить сына, хотя бы пока его жизнь будет вне опасности и не раскроются потоки. Одновременно мы подобрали Нерону кормилицу-магиню из безземельной аристократии. Сейчас он тоже здоров. А младших она вообще видеть не желала. Они с рождения при кормилице, вдали от матери, и они… слабые, болезненные. И рядом с ними находиться будешь ты, заменишь им мать, раз уж волей Господа, стала носителем ее тела. Это мое условие, мы заключим магический договор: ты заботишься о внуках, а я не разоблачаю тебя. А позже, если я буду тобой доволен, может  быть, обучу тебя магии.

Вот так я познакомилась с отцом светлой леди. От этого старика все сильнее мороз прокатывался по коже. Но появилась какая-то определенность, хоть мы и проспорили с ним из-за магического договора, который  я отказалась заключать, пока не разберусь с его подоплекой.

Старик остался мною недовольным. Я же решила, в первую очередь  разобраться во всем, только потом надевать на себя хомут каких-либо магически закрепленных обязательств.

Мы так бы и разошлись после получасовой встречи. И, встретившись в следующий раз, поговорили бы в более подходящем настроении. Но, когда я уже дошла до двери, мне в спину прилетело:

- И веди себя прилично, не позорь мою дочь!

Вот это неожиданно было. Особенно после того, как я уже наслышалась о любвеобильности этой самой светлой леди. Я передумала уходить, вернулась к кровати старшего лорда, и, сдерживая эмоции, максимально спокойно проговорила:

- Что  по- вашему значит прилично? То, что ваша дочь, со слов ваших же людей, изменяла мужу? Это прилично? То, что она, не скрываясь, меняла любовников – тоже прилично? То, что ей приписывают связи с половиной мужского населения в замке – это тоже, наверно, верх приличия! Так вот я так прилично себя вести при всем желании не смогу!

Здесь надо было, гордо развернувшись и со всего маху хлопнув дверью, уйти. Но старик во время моей пламенной речи, тяжело опираясь на руки, сел в кровати и, дыша поверхностно и отрывисто, зло смотрел на меня. А потом изрек:

- Моя дочь не была беспутницей! Все врут! У них с мужем договор. У него была своя личная жизнь в столице или графском замке, ее это не заботило. А она хотела только магичить. За все эти годы у нее было только два кавалера. Она же женщина! – Он не сводил с меня все еще злого взгляда. -  Кто вы все такие, чтобы судить ее?! Святые? Сама-то ты девой невинной жила?

Глупо ему сейчас рассказывать про мою жизнь на Земле, объяснять про разницу отношений вне брака и после произнесения слов верности при бракосочетании. И вопрос у него был скорее риторический.  Вообще, зачем я в моралисты полезла, никогда же ханжой не была? Просто  меня оскорбили его слова о приличном поведении, но грязь-то  зачем на него выплеснула? Предупреждал же Эдвин, что старик болен, доводить его не стоит. Слишком уж сильно я в образ герцогини Котоварской вжилась.

Но терзания мои никого не волновали, старик был так же зол. А я еще из образа не вышла, только поэтому и спросила:

- А эти ее стражи? – Махнула рукой в сторону двери. – Разве не ее любовники?

Кажется, я шокировала старика. Он даже злиться перестал, взгляд стал настолько возмущенным, что для злости просто не осталось места.

- Любовники? Они? Это ее братья! Молочные! Сыновья ее кормилицы: Эдвин, Идан, Юджи, Адин. – И спокойнее продолжил. - Хорошие парни. Сильные воины. Я поэтому и поставил их в ее охрану. А то лезут всякие…с искренними чувствами. А потом устаешь за эти чувства благодеяниями платить.

Мне показалось он сейчас про Кавану и ему подобным, кто готов через близкие отношения пробиться повыше. И у светлой леди таких было только двое?  Что-то не верится…

- Сядь. - Это мне приказали. – Надо тебе кое-что разъяснить. Рассказать о дочке.

Слава тебе, Господи! А я думала дальше шпионскими методами сведения получать.

- Подай питьё с того стола.

После того, как он попил, а я вернула кружку на место, потом взбила подушки и помогла ему удобно устроиться, старик пригласил  и меня сесть на кровать. Уставившись в пространство, он начал своё повествование:

- Безва была четвертым ребенком в семье. Поздним. Мне было далеко за пятьдесят. Три старших сына были сильными воздушниками, как их мать.  У меня самого