– Как ты доберешься? У тебя ребра сломаны… – растерянно проговорил Роман.

Борис даже не оглянулся. Хлопнула дверца машины, погас зеленый маячок, автомобиль с ревом умчал по проспекту.

– Скатертью дорога! – завопил ему вслед Ангекок. – Ну а теперь вернемся к нашему дельцу, Странник?

– Вали отсюда в свою Антарктиду! – огрызнулся мужчина.

Он почувствовал себя неуютно. Шевченко олицетворял тонкую нить, связующую его с двадцать первым веком. Он выглядел почти в точности таким же, каким был в юности. Неуклюжий молодой человек, выросший в обеспеченной советской семье. Его отец занимал приличную должность в райкоме ВЛКСМ, часто ездил в заграничные командировки. Боря с ранних лет не знал нужды, а в четвертом классе явился на урок истории в джинсах фирмы Levi Strauss. Карманы школьного пиджака были набиты доверху жвачкой, при помощи которой он откупался от побоев, а вырванные из журнала глянцевые листы с обнаженными девицами являлись ценной валютой среди мальчишек 75-й школы. И надо было такому случиться, что одним из тех, кого он встретил в путешествии, оказался Боря Шевченко!

– Так што перетать, мой король? – Гальба скопировал фразу из советской кинокомедии.

– Билет не получишь!

– Не отдает! – транслировала ответ птица.

Ангекок развел ручками:

– Хотел по-хорошему…

Он сунул клюв в дыру на стене и громко проорал:

– Вылезай, Санек, работенка имеется!

Голос у него был противный, скрипучий, будто ножом по металлу елозят. Внутри стены стене темнел подвал. Осыпалась штукатурка, послышалось шуршание, наружу выскочил худощавый мужчина. На его виске отчетливо отпечатались черные полосы, вроде татуировки, напоминающие две молнии или знак SS. С крыши посыпались куски штукатурки, большой камень шлепнулся в угрожающей близости. Человек присел на корточки, закрыл голову руками.

– Ты – шняга трусливая, а не почетный фраер, Санек! – презрительным тоном сказал Ангекок. – Напрасно я тебя от кичи спас! Куковал бы возле параши, честных урок ублажал, все больше пользы!

Санек заскулил, как побитая собака:

– Прости, Ангекок! Я сдрейфил, когда менты шмалять начали!

– Не гони волну, шмардюк! Кайф прошел, вот ты и обделался!

– Гальба презирает трусливых оборотней! – поддакнула птица. – А шмардюков и подавно!

Роман не испугался, а кусочек пластыря за ухом гарантировал клону немедленное возвращение домой. Только один субъект нарушил целостность картины. Одноклассник и закадычный друг. Если Шевченко существует в качестве реального персонажа, почему нынешний бездельник и коллекционер городских сплетен Борис Семенович Шевченко ничего об этом не знает?! Надо постараться все запомнить в мельчайших подробностях и расспросить по возвращении Мастера или Асмодея.

– Последний раз предлагаю сделку, Странник! – сказал Ангекок. – Не хочешь продавать – можем поменяться! Я выполню любое твое желание. Загадывай!

– Так уж и любое?!

– Омолодить тебя я не в силах. Ну и бессмертие, сам понимаешь, вне сферы нашей компетенции. А вот стать президентом футбольного клуба или знаменитым писателем, композитором, это – пожалуйста!

– Для того чтобы стать писателем, мало протекции! – рассмеялся Странник. – Талант нужен!

– Талант – дело наживное! – встрял в беседу Галь-ба. – Пользуйся благосклонным расположением влиятельных персон, нечестивый охотник!

– Заткнись! – грубо оборвал птицу Странник.

Ангекок сунул ручку в прореху на животе и вытащил бумажный свиток.

– Читай!

Роман с осторожностью взял ветхий лист, свернутый рулоном. Документ был испещрен именами, расположенными в хронологическом порядке. Список начался с Гомера, далее следовали Плутарх, Софокл, Евклид, Тиртей. Средневековье было представлено несколькими именами. На глаза попался Конон де Бетюн, парочка труверов, замыкал список Гуайон де Уази. Ближе к новейшей истории фамилии пошли бойчее. Джек Лондон, Антуан де Сент-Экзюпери, Артур Конан Дойл, Михаил Булгаков, Роберт Шекли, Гарри Гаррисон, Айзек Азимов…

Странник вернул старинную бумагу.

– Вранье! – категорично отрезал он. – Ты хочешь сказать, что Булгаков стал гением благодаря тому, что заключил с тобой сделку?!

– Неточная формулировка, приятель! – возразил Ангекок. – Михаил Афанасьевич всегда был крупным талантом. Но одно дело – писать в стол, и совсем другой кисель – войти в историю! Мир наполнен одаренными людьми, умершими в безвестности. Тут все дело в толковом менеджменте. Неужели ты веришь, что «Мастера и Маргариту» могли напечатать при советской власти?! Требовался влиятельный покровитель.

– Покровителем был ты?

– Бинго!

– Подумаешь, список! – недоверчиво сказал Роман. – Бумажку напечатать каждый может!

– Сегодня ночью ты сможешь убедиться в достоверности моих слов! – сказал Ангекок.

– Каким образом?

– Мастер любит устраивать вечеринки. Мероприятие обычно приурочено к каждой пятнице тринадцатого числа. Ты сам сможешь задать вопросы известнейшим персонам.

– И Брэдбери в числе твоих клиентов?!

– А кто подсказал ему идею «Марсианских хроник»?! В тот период автор переживал творческий кризис. Впрочем, мы отвлеклись. Если хочешь, могу показать список популярных певцов. Элвис – мой закадычный кореш!

– Я подумаю… – уклончиво ответил Авдеев. – С вами прикольно общаться, ребята, но мне пора. Надо разыскать Борю Шевченко. К тому же Мастер пообещал встречу со спутницей, а хорошая девочка Страннику не повредит! Не к лицу как-то портить аборигенок! И заставь своего дружка помыться… – добавил он, с отвращением глядя на худого Санька. – Разит от него, как от помойки!

Он повернулся. Огни ночного города манили яркими всполохами витрин, урчанием моторов автомобилей. Настроение у Странника было отличным, о возвращении домой не хотелось думать. Забавный Ангекок, возникший из пролома в стене, сдобрил путешествие романтической долей мистицизма, а его список заставлял поверить в чудо.

– Прикончить живучую тварь! – негодующе каркнул Гальба.

Благодаря чуткому слуху Странник угадал движение за спиной. Едкий запах ацетона накатил волной, по его следам мчался спутник Ангекока. Санек – так назвал его пингвин. Санек видоизменился. Глаза излучали зеленый свет, как у некоторых котов. На этом сходство с симпатичным млекопитающим исчерпывалось. Он промчался на четырех конечностях, оскалил желтые зубы и совершил головокружительный прыжок, едва коснувшись арочного свода подъезда. Только уникальная реакция уберегла Странника от нападения. Оборотень метился в шею, но промахнулся. Санек крутанул головокружительное сальто, на мгновение исчез из поля зрения и тотчас возник справа, прижавшись к стене и вывернув шею таким образом, что у всех позвоночных обитателей земли обязаны были хрустнуть хрящи. Зеленые глаза неотрывно следили за человеком, когти впились в каменную стену, оставив выщербленные следы на штукатурке. Роман ударил ногой, но промахнулся. Санек уклонился с той же легкостью, с какой Странник увернулся от маваши гери недоучившегося каратиста. Оборотень потянул носом, угадывая вкус теплой крови.