Если что-то было неладно в Стоунигейтсе, оно действительнокасалось Керри-Луизы.

Обед в тот день тоже прошел в каком-то напряжении.Гулбрандсен и Льюис были рассеянны и погружены в свои мысли. Уолтер Хадд дулсябольше обычного, Джине и Стивену на этот раз нечего было сказать ни друг другу,ни остальным. Один лишь доктор Мэйверик поддерживал разговор, обсуждая что-тосугубо профессиональное с мистером Баумгартеном, специалистом по трудовойтерапии.

После обеда, когда все перешли в Зал, Кристиан Гулбрандсенсразу попросил извинить его. Ему надо было написать важное письмо.

– Если позволишь, милая Керри-Луиза, я пойду к себе.

– У тебя там есть все, что нужно? Джолли?

– Да-да, все есть. Даже пишущая машинка, стоило мнепопросить. Мисс Беллевер – сама любезность и внимательность.

Он вышел из Зала через дверь, выходившую к подножию главнойлестницы, и направился в коридор, в конце которого находилась его комната исмежная с ней ванная. Когда он ушел, Керри-Луиза спросила:

– Сегодня ты не идешь в ваш театр, Джина?

Девушка покачала головой и села у окна, выходившего наподъездную аллею и двор.

Стивен взглянул на нее, подошел к роялю и стал тихоньконаигрывать странный и печальный мотив. Мистер Баумгартен и мистер Лэси –специалисты по трудовой терапии, – а также доктор Мэйверик пожелали всемспокойной ночи и ушли. Уолтер включил настольную лампу. Вдруг что-то затрещало,и половина лампочек в Зале погасла.

Он проворчал:

– Эти чертовы пробки вечно выбивает. Пойду ввернуновые.

Когда он вышел, Керри-Луиза сказала:

– Уолли хорошо разбирается в электроприборах, помните,как он починил тостер?

– Это, кажется, единственное, что он сделал в этомдоме, – сказала Милдред. – Мама, ты приняла свое тонизирующее?

Мисс Беллевер, всполошившись, вскочила:

– Совсем про него позабыла. – Она пошла в столовуюи тотчас вернулась со стаканчиком розовой жидкости.

Керри-Луиза, улыбаясь, послушно протянула к нему руку.

– Ужасная гадость! Хоть бы раз забыли ее дать, –сказала она, сделав гримасу.

Неожиданно вмешался Льюис Серроколд:

– Я бы не стал сегодня его принимать, дорогая. Я совсемне уверен, что оно тебе показано.

Спокойно, но с обычной для него решительностью он взялстакан из рук мисс Беллевер и поставил его на дубовый буфет.

Мисс Беллевер тут же вмешалась:

– Я, право, не могу с вами согласиться, мистерСерроколд. Миссис Серроколд чувствует себя гораздо лучше с тех пор, как…

Она не договорила и быстро обернулась.

Кто-то с силой толкнул входную дверь, и она, распахнувшись,с шумом захлопнулась. В Зал вступил Эдгар Лоусон. Это выглядело кактриумфальный выход на сцену исполнителя главной роли.

Он остановился посреди комнаты и принял эффектную позу.

Это было смешно – но не только смешно.

– Вот где он! Вот где мой враг! – возопил он,сверля взглядом Льюиса Серроколда.

Тот спросил удивленно:

– Что такое? В чем дело, Эдгар?

– И вы можете спрашивать – вы? Вам известно, в чемдело. Вы обманывали меня, вы следили за мной, вы действовали заодно с моимиврагами.

Льюис взял его за руку.

– Ну-ну, мальчик, зачем так волноваться? Расскажи мнеобо всем спокойно. Пойдем ко мне в кабинет.

Он провел Эдгара через Зал к двери справа и закрыл ее засобой. После этого послышался звук ключа, который поворачивали в замке.

Мисс Беллевер взглянула на мисс Марпл, и у обеих мелькнулаодна и та же мысль… Ключ повернул не Льюис Серроколд.

Мисс Беллевер сказала сердито:

– Молодой человек окончательно помешался. Это опасно.

– Он очень неуравновешен, – поддержала ееМилдред. – И никакой благодарности за все, что для него сделали. Мама, тыдолжна положить конец его выходкам.

– В общем-то он безобиден, – со вздохом сказалаКерри-Луиза. – И любит Льюиса. Очень любит.

Мисс Марпл посмотрела на нее с любопытством. Во взгляде,каким Эдгар только что смотрел на Льюиса Серроколда, не было любви. Совсемнаоборот… И она подумала, уже не в первый раз, что Керри-Луиза сознательнопытается уйти от реальной действительности.

– У Эдгара что-то было в кармане. Он там что-товертел, – с тревогой сказала Джина.

Пальцы Стивена соскользнули с клавишей.

– В фильме в подобном случае непременно фигурировал быревольвер, – усмехнувшись добавил он.

Мисс Марпл кашлянула.

– Мне кажется, – сказала она, словноизвиняясь, – что это был именно револьвер.

За закрытой дверью кабинета Льюиса ясно слышались голоса.Теперь они стали еще слышнее. Эдгар Лоусон кричал. Голос Льюиса Серроколдазвучал спокойно.

– Ложь, ложь – все ложь! Вы мой отец. Я ваш сын. Вылишили меня всех моих прав. Это имение должно было бы быть моим. Вы ненавидитеменя! Хотите избавиться от меня!

Льюис что-то успокаивающе бормотал. Но истерический голосзвучал все громче. Послышалась грубая брань. Видимо, Эдгар быстро терял надсобой контроль. Льюис повторял: «Спокойно-спокойно, – ты же знаешь, чтовсе это ложь». Но его слова не успокаивали, а, казалось, приводили молодогочеловека в еще большую ярость.

В Зале все замолкли, напряженно прислушиваясь к тому, чтопроисходило за запертой дверью кабинета.

– Нет, ты меня выслушаешь! – кричал Эдгар. –И не смотри на меня с таким презрением! Я отомщу! Я отомщу за все, что явыстрадал!

На этот раз Льюис каким-то не своим голосом отрывистосказал:

– Положи револьвер!

– Эдгар его убьет! – крикнула Джина. – У негопомешательство. Надо вызвать полицию!

Но Керри-Луиза по-прежнему спокойно произнесла:

– Не бойся, Джина. Эдгар любит Льюиса. Он просто вседраматизирует.

Из-за двери послышался смех. Как отметила про себя миссМарпл, это был смех сумасшедшего.

– Да, у меня револьвер. И он заряжен. Молчи и недвигайся! Ты меня выслушаешь. Это ты устроил заговор против меня. И сейчас заэто расплатишься.

Прозвучало что-то похожее на выстрел, и все вздрогнули. НоКерри-Луиза сказала: