Хоури еще крепче сжала обтянутый кожей приклад плазмобоя. Ей все меньше нравилась ситуация; страх как ножом резал нервы.

– У оружия не бывает протоколов оценки собственного морального износа, – сказала она, но тут же передернула плечами, будто сбрасывая чужие чары. – Нет… я хочу сказать, есть вещи, которые оружие знать не должно, за исключением редчайших случаев… – Она помолчала, беспокойно оглядывая слушателей, не будучи уверена, что ее понимают. – Ему не положено знать, как усилить свою боевую мощь, до того момента, когда такое становится жизненно важным. Тут должно быть очень точно рассчитано время апгрейда…

– Вы с Вольевой пытаетесь уморить его голодом, – сказал Силвест.

Хегази, сидевший с ним рядом, промолчал, но легонько кивнул, словно был правителем, подтверждающим судебный вердикт.

– Нет, мы…

– Не надо оправдываться, – перебил Силвест. – Если бы я хотел того же, что и вы, то есть срыва операции, предпринял бы нечто похожее. Время вы рассчитали тоже безупречно. Оставалось лишь ждать и наблюдать, как вашей игрушке приходит конец. Представляю, какое наслаждение вы при этом испытывали.

– Козел! – Хоури сплюнула. – Узколобая эгоистичная гнида!

– Поздравляю, – поклонился ей Силвест. – Пятибуквенные ругательства освоены, можно переходить к четырехбуквенным. Между прочим, при этом не обязательно направлять дурацкую железяку мне в лицо.

– Да запросто, – ответила Ана, но плазмобой не отклонился ни на дюйм. – Я как раз подумала, не взять ли на мушку другую деталь твоей анатомии.

Хегази повернулся к Вольевой:

– Не объяснишь ли, что тут происходит?

– Судя по всему, Похититель Солнц захватил управление всеми коммуникационными системами корабля, – ответила Илиа. – Это единственная версия. Только таким способом могла быть аннулирована моя команда прекратить передачу информации на «Плацдарм». – Сказав это, она тут же отрицательно мотнула головой. – Впрочем, маловероятно. Мы же знаем, что он торчит в ЦАПе, а между ЦАПом и коммуникациями физической связи нет.

– Похоже, теперь есть, – произнесла Хоури.

– В этом случае… – В полутьме рубки четко виднелись полумесяцы белков Вольевой. – В этом случае больше не существует логических барьеров между коммуникациями и остальным кораблем. Если Похититель Солнц уже продвинулся так далеко, то он сможет дотянуться и до всего остального.

Молчание затянулось. Похоже, всем, даже Силвесту, требовалось время, чтобы оценить серьезность ситуации. Хоури пыталась угадать мысли Силвеста, но пока не получалось даже определить, многое ли он понимает в происходящем. Возможно, все еще рассматривает его как параноидальную фантазию, которую создало подсознание Аны, заразив Вольеву и Паскаль. Наверное, в душе Силвест отказывался верить словам Хоури, несмотря на факты. А впрочем, какие такие факты? Кроме восстановления подачи информации на «Плацдарм», нет ничего, что подтверждало бы выход Похитителя Солнц за пределы центрального артиллерийского поста.

– Ты! – нарушил тишину возглас Вольевой, которая ткнула пистолетом в сторону Хегази. – Ты, свинья! Ты наверняка участвовал в этом! Садзаки вышел из игры, у Силвеста нет нужных знаний, значит это твоя работа!

– Не понимаю, о чем ты.

– Ты помог Похитителю Солнц! Сознавайся!

– Возьми себя в руки, триумвир.

Хоури совсем растерялась. Она даже не знала теперь, в какую сторону надо направлять плазменное оружие. Силвест был потрясен не меньше Хегази.

– Послушай, – сказала Хоури, – сколько я служу на этом корабле, столько и вижу, как он старательно вылизывает задницу Садзаки. Но это еще не значит, что он способен на такую глупость, как помощь Похитителю Солнц.

– Здравая мысль, – пробормотал Хегази. – Спасибо.

– Не спеши ее благодарить, – процедила Вольева, – твоя непричастность не доказана. Хоури права, помогать Похитителю Солнц – величайший идиотизм. Но кто сказал, что ты не идиот? У тебя были возможности… и ты химерик. Не исключено, что он поселился и в тебе. В этом случае для нас слишком опасно находиться с тобой рядом. – Она кивнула Хоури. – Ана, отведи его в какой-нибудь шлюз.

– Она решила меня убить? – говорил Хегази, под прицелом плазмобоя шагая по притопленному коридору и распугивая крыс-уборщиц. – Вышвырнуть в космос?

– Нет, она решила запереть тебя там, где ты не сможешь причинить вреда, – ответила Хоури, не испытывая желания болтать с подконвойным.

– Что бы она ни вообразила, я этого не делал. Стыдно признаться, но для таких задач у меня недостаточно опыта. Ты мне веришь?

Хегази изрядно надоел Хоури, но она решила ответить, чтобы триумвир побыстрее заткнулся.

– Я не уверена в твоей причастности, – сказала она. – Тебе пришлось бы провести кое-какую подготовку еще до того, как Вольева решила бросить собственное оружие. Когда же это стало ясно всем, у тебя уже точно не было времени. Ты постоянно торчал в рубке.

Они подошли к воздушному шлюзу, совсем маленькому – в нем помещался лишь один человек в скафандре. Как и все остальное в этой части корабля, рычаг двери и сама дверь шлюза были покрыты слизью, ржавчиной и плесенью. Но каким-то чудом механика еще работала.

– Так зачем же ты это делаешь? – спросил Хегази, когда дверь со скрежетом открылась и Хоури втолкнула его в плохо освещенную шлюзовую камеру. – Зачем, если не считаешь меня виноватым?

– Да просто ты мне не нравишься, – ответила она и заперла дверь снаружи.

Глава тридцатая

Когда они наконец оказались в своей каюте, Паскаль тихо произнесла:

– Дэн, боюсь, из этой истории тебе без потерь не выбраться. Понимаешь, о чем я?

Ее муж до крайности вымотался, но мозг продолжал бешено работать, хотя самыми желанными были мысли о сне. Ведь если «Плацдарм» продержится достаточно долго, чтобы Силвест успел совершить запланированное путешествие в недра Цербера, сейчас есть последняя возможность как следует выспаться. Как следует – это часов десять, а еще лучше сутки-другие. Он собирается вступить в неведомый и чуждый мир, и там ему понадобится предельная осторожность. А Паскаль явно вознамерилась отговорить его.

– Слишком поздно, – ответил Силвест устало. – Во-первых, мы выдали