Но поселение не относилось к приходу.

Пакл прожил в Бьюли-Рейлсе много лет, но изредка все же бывал на западной окраине Нью-Фореста, где обитало большинство его родственников, а потому тем утром, когда он отправился в путь через вересковую пустошь, соседи решили, что он именно туда и идет. Поэтому они могли бы удивиться, узнав, что Пакл пересек пустошь и направился через лес на север за Линдхерст и даже Минстед. К середине утра он добрался вдоль края леса до места встречи, которое выбрал как в силу его удаленности от дома, так и потому, что оттуда мог запросто скрыться в лесной глуши, до которой было рукой подать. Приблизившись, он удовлетворенно отметил, что вокруг ни души.

Дерево Руфуса исчезло. Его сгнивший ствол в конце концов превратился в пень, но и тот распался полвека назад. Однако на его месте установили памятный камень. Хотя о чудесной зимней зелени кое-кто еще помнил, увековечили другое: фальшивую славу дерева как места гибели короля Вильгельма Руфуса. Мало того – в историю вошел даже Перкисс со своей повозкой.

У камня Пакл остановился и огляделся. Невдалеке высились два сына старого дерева. Одного обкорнали, другого нет. Опытный глаз Пакла мгновенно оценил обоих. Подстриженный дуб не годился на корабельную древесину, так как стрижка ослабляла древесные узлы, зато второй вали хоть сейчас. И именно из-за него выступил человек, которому он кивнул.

Гроклтон прибыл вовремя.

Пакл подошел к таможеннику, и оба встали под дубом. Пакл снова посмотрел по сторонам.

– Мы одни, – сказал Гроклтон. – Я следил.

– Ладно, раз так.

Гроклтон немного выждал, предполагая, что разговор начнет лесной житель, но Пакл молчал.

– Вы думаете, что в состоянии мне помочь? – вынужден был спросить Гроклтон.

– Может быть.

– Чем?

– Я мог бы кое о чем рассказать.

– Зачем вам это?

– У меня свои причины.

Картина, свидетелем которой стал Гроклтон, была жива в его памяти. Чем досадил этот малый владельцу гостиницы «Ангел», он так и не выяснил, но дело явно было серьезнее, чем непотребное пьянство или драка. Наоборот, Пакл выглядел тогда совершенно спокойным и трезвым. Но так или иначе, Айзек Сигалл выволок его на порог и буквально пинком отправил на Хай-стрит, где тот растянулся прямо перед Гроклтоном, и таможеннику никогда не забыть взгляда, которым Пакл, когда встал, наградил Сигалла. В нем была не пьяная злость, а чистая, неуемная ненависть. Гроклтон был таможенником, но на него никогда не смотрели так. Он надеялся, что и не посмотрят.

Вскоре после этого он поехал за лесным человеком, когда тот пошел домой, и, нагнав его на безлюдной дороге, бесстрастно пообещал заплатить, если у Пакла вдруг найдется, что ему сообщить. Он сделал это, разумеется, по наитию, но такова была работа таможенного чиновника.

Он вовсе не ждал, что из этого что-нибудь выйдет, но через два дня Пакл пошел на контакт. И вот теперь они разговаривали.

– Какого рода вещи вы можете мне рассказать? Что-то об Айзеке Сигалле?

Гроклтон не мог быть уверен в активном участии владельца «Ангела» в контрабандном промысле. Если на то пошло, то было уместно предположить, что все владельцы гостиниц приобретают контрабанду, но он давно подозревал Сигалла в большем.

– Он дьявол, – с горечью произнес Пакл.

– Мне показалось, что вы поссорились.

– Так и есть. – Пакл помолчал. – Но дело-то не только в этом. – Он потупился. – Слыхали про налет на Эмброуз-Хоул несколько лет назад?

– Конечно.

Хотя рейд против разбойников с большой дороги состоялся перед самым его приездом в Лимингтон, Гроклтон не мог о нем не знать.

Тогда его собеседник с отвращением сплюнул.

– Двое из тех, кого взяли, были моей родней. И знаете, кто их выдал? Проклятый Айзек Сигалл. Он тоже знает, что я знаю. – (Это и впрямь была причина для ненависти, а потому Гроклтон внимательно слушал.) – Он обращается со мной как с собакой, – злобно продолжил Пакл, – поскольку считает, что я его боюсь.

– А вы его боитесь?

Пакл не ответил, словно не желая признаться. Его корявое лицо напоминало Гроклтону уродливый дуб, точно так же как Сигалл вызывал мысли о резвом люгере с поднятым против ветра парусом.

– Да, – наконец тихо произнес лесной человек. – Я его боюсь. – И дальше, взглянув на Гроклтона в упор, добавил: – Как должен бояться каждый.

Гроклтон понял. Силовые столкновения между контрабандистами и таможенниками были редки, но возможны. Раз-другой могло выйти и так, что чиновник, причиняющий слишком много хлопот, удостоится стука в дверь и пули в голову. Его клешнеобразные руки сжались в кулаки, но больше он не выдал себя ничем. Ему было не занимать отваги.

– Так что вам нужно? – спросил Пакл.

– Перехватить крупную партию. На берегу. Что же еще?

– У вас нет для этого людей.

– Это моя забота.

У Пакла был задумчивый вид.

– Вам придется заплатить мне уйму денег, – сказал он.

– Долю от того, что возьмем.

Оба знали, что это могло составить небольшое состояние.

– Вы схватите Айзека Сигалла?

– Коль скоро он будет участвовать – да.

– Убейте его, – негромко произнес Пакл.

– Им придется стрелять в нас.

– Они будут стрелять. Деньги нужны мне до этого. Много. И резвая лошадь. – При виде сомнения Гроклтона он продолжил: – Как по-вашему, что они сделают со мной, если узнают?

– Могут и не узнать.

– Узнают. Мне придется покинуть Нью-Форест. Уехать. Далеко.

Гроклтон попробовал представить Пакла вне Фореста. Это было трудно. Конечно, люди уезжали. Не часто, но случалось. А с большими деньгами… Он попытался представить Пакла с деньгами, и это ему тоже не удалось, но тут он вздохнул про себя. Люди, и даже такой человек, меняются, когда приобретают богатство. Кто знает, кем станет Пакл с деньгами в каком-нибудь другом месте? Пакл был загадкой.

– Пятьдесят фунтов, – сказал Гроклтон. – Остальное потом. Мы можем устроить так, что вы заберете свою долю в Винчестере, Лондоне – где угодно.

Он увидел, как Пакл возбудился и затем попытался это скрыть. Сумма произвела на него впечатление. Хорошо.

– Это будет не сразу, – предупредил Пакл. – Сами знаете.

Гроклтон кивнул. Крупные партии контрабанды обычно перевозились зимой, когда ночи длинные.

– Еще одно, – серьезно продолжил лесной человек. – Мне нужен способ сообщить вам. Нельзя, чтобы меня видели с вами.

– Понимаю. Я уже подумал об этом. Возможно, решение найдено.

– Вот как. И что же это?