Комиссия отметила, что надежную оборону города можно обеспечить лишь при условии проведения мероприятий по линии военного ведомства и, «если ленинградская промышленность (в особенности металлопромышленность) будет представлять собой мощную экономическую и пролетарскую базу»[984].

23 ноября 1925 г. он дал задание А.Х. Артузову составить доклад для комиссии по обороне при Политбюро ЦК РКП(б) о том, что «Ленинград является объектом очень усиленного внимания и по линии шпионажа, и по линии активной диверсии со стороны Антанты (и Германии?) через эстонцев и финляндцев. И надо наметить ряд наших разведупровских, военных, дипломатических, судебных и общих мер. Прошу разработать и доложить мне». Через три дня, ознакомившись с планом работы комиссии по обороне, он предложил дополнительно рассмотреть вопросы о защите Ленинграда, военных изобретениях, противовоздушной обороне городов и политическом состоянии Красной армии[985].

После Гражданской войны, к началу 1924 г. советская промышленность добилась несомненных успехов. Среднегодовой ее прирост в 1921—1923 гг. составил 41,1 %, а в тяжелой индустрии – 48,3 %, производство стали в 1922—1923 годах по сравнению с 1921 г. выросло почти в 3,5 раза. Однако в 1923—1924 гг. наша промышленность давала только 40 % довоенной валовой продукции[986].

По заданию правительства Дзержинский занимался разработкой мобилизационных планов. Так, при подготовке к выступлению на сессии ВЦИК в июне 1923 г., перечитывая доклад Троцкого на VIII съезде Советов, он обратил внимание на его указание о том, что нападение Польши на Советскую Россию было обусловлено состоянием транспорта: поляки рассчитали, что Красная армия не сможет перебросить свои части, и «Киев они смогут занять коротким ударом». Еще в резолюции VIII съезда было подчеркнуто, что «задачи обороны страны сводятся в основе своей к вопросу о транспорте и военной промышленности».

5 июня 1923 г. Ф.Э. Дзержинский писал Э.М. Склянскому о желании заняться в Комиссии Обороны подготовкой транспорта для обороны страны и поэтому просил его «внести этот вопрос в комиссию от своего и моего имени и вместе с тем дать штабу подработать вопрос, в каком положении должен быть наш транспорт, чтобы для обороны получился максимальный успех. Необходимо дать суммарные требования и все слагаемые по времени и месту». Обращаясь к В.Н. Манцеву 16 июня 1923 г., Дзержинский обратил внимание на поручение правительства представить план мобилизации транспорта на случай войны, план должен исходить из учета необходимых мер, наличия материальных ресурсов и средств. Требовалось составить календарный план и корректировать его по мере выполнения. В плане учесть резерв исправных паровозов и вагонов, запасных путей, топлива, досок, печей, помещений для столовых и др. Для решения этой задачи привлечь сотрудников, «которые сознают, что состояние транспорта может предотвратить нападение и в случае нападения обеспечит нам победу быстрой переброской мобилизованной армии».

Председателя ОГПУ беспокоило состояние дел в правительственном комитете по делам мобилизации. «При сем бумага из комитета по делам мобилизации, – писал Дзержинский 22 августа 1924 г. З.Б. Кацнельсону, – наводящая на мысль, что этот комитет – паразитическое учреждение. Я подозреваю, что там может гнездиться и военный шпионаж, и экономический шпионаж, и саботаж, и все что угодно. Необходимо ими заняться вплотную и выявить:

1) Личный состав, их прошлое,

2) Их работу, кому от нее и какая польза,

3) Их смета и оклады, штаты и имущество,

4) Постановки дела с точки зрения конспирации и секретности,

5) Их отчетность.

Это делать надо путем агентуры, собирания всех сведений и формальной ревизии… Поэтому разбирательство по делу этого комитета должно было вестись с участием представителей РВС республики, ЦКК, РКИ и ОГПУ»[987].

Он предложил И.В. Сталину 11 июля 1926 г. составить план осуществления общего контроля над мобилизационной готовностью, проверить нашу «эвакуационную способность».

Дзержинский считал, что в интересах обороны страны необходимо иметь «постоянный ненарушимый для этой цели резерв. Опыт империалистических и гражданской войны у нас этому должен научить… Наличие такого достаточно мощного резерва не только может решить исход войны, но и предупредить ее, особенно у нас при столь огромном населении и при столь огромных пространствах» (Поэтому вся работа по учету и реализации госфондов – это работа «первостепенной государственной важности»). Но главное – материальные ресурсы. И «с точки зрения обороны страны, с точки зрения основной базы реконструкции нашего основного капитала… нам необходимо обратить величайшее внимание на использование тех огромнейших богатств, которыми наш Союз и наша республика обладают». И Дзержинский принимал активное участие в работе комиссии по учету и реализации государственного фонда, образованной в 1922 г. решением СТО. В нее входили представители Госплана, НКФ и ГПУ. 12 июля 1922 г. он писал в ЭКУ ГПУ, М.К. Ихновскому: «Прошу Вас дать мне срочно к завтрашнему дню справку, в каком положении находятся государственные материальные фонды. В чьем они ведении – кто их держатель, кто ими распоряжается, кто их учитывает, кто их реализует? В каком положении их сохранность? Как велики они? Каковы данные о расхищении их ведомствами, трестами и др.? Кто по-Вашему, должен их держать и реализовать для государства?»[988]

Принимаемые меры были направлены на достижение главной цели – защиты оборонной промышленности и оснащения Советских вооруженных сил военной техникой. Хотя в начале 1920-х гг. в армии основной ударной силой были кавалерийские части (на 21 мая 1921 г. по штатам мирного времени потребность в лошадях составляла 533 тыс.), все большее значение придавалось техническому оснащению войсковых частей самолетами, танками, новыми артиллерийскими системами, автомобилями и другим. Давая анализ международного положения Советского Союза в последнем выступлении на июльском (1926 г.) Пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б), Дзержинский еще раз подчеркнул, что, несмотря на большие расходы и материальные затраты, всегда важен учет состояния безопасности страны: «Армию сокращать нельзя, а армию и расходы на армию надо сейчас увеличивать»[989].

Особую роль в укреплении обороноспособности страны Дзержинский отводил железнодорожному транспорту: «Мы должны держать наш транспорт в таком состоянии, чтобы в любой момент выполнить все возможные требования Республики, если она окажется в опасности». В одной из записок в Политбюро ЦК РКП(б) 3 октября 1923 г. прямо отмечал, что «наши международные обязательства требуют, чтобы транспорт работал без перерывов в полной готовности выполнить требования экспорта и мобилизации».

После Х съезда РКП(б) правительство уделило больше внимания развитию транспорта как решающего фактора в борьбе за восстановление народного хозяйства страны. С переходом от войны к миру он стал ее главной заботой. Ленин считал транспорт самым трудным местом «на бескровном фронте». В ноябре 1923 г. Дзержинский в