— Есть, командир!

— Херберт, давай! — крикнул Яр.

Сибер выбирался медленно, вдумчиво: сперва положил на подоконник пулемет, потом снял со спины лук, отвязал мешающую коробку с патронами, отстегнул с левой руки клинок, перебросил его Угру.

— Быстрей, быстрей! — лихорадочно подгонял его Яр.

С подоконника Херберт сползал на животе, хрустя осколками стекла, смешно дрыгая ногами и пытаясь заглянуть вниз. Уже падая, он подхватил пулемет, потащил его за собой и, конечно же, получил им по голове. Звук вышел звонкий.

— Хивус! — Яр повернулся к заложнику.

— Я не пойду! — заартачился тот. — Я высоты боюсь!

— Ты меня бойся, — скорчил зверскую рожу Яр. — Давай в окно! Быстро!

Спорить Хивус не решился. У него и так уже все тело ныло от полученных тумаков. Он сел на подоконник, зажмурился, сотворил на себе божий знак и, качнувшись, вывалился наружу — будто в бассейн с аквалангом нырнул. Яр даже охнул от неожиданности, бросился к окну, думая, что увидит распростертого на бетоне заложника, из-под головы которого растекается красное пятно.

Хивуса поймал Угр. Великан, ворча, с интересом обнюхивал упавшего в его лапы заложника. Запах ему, кажется, нравился.

— Не ешь его! — облегченно выдохнув, пошутил Яр.

Но то, что это шутка, понял, кажется, один только Угр…

Яр покидал больницу последним. И уже сползая с подоконника, он увидел, как медленно открывается ближайшая дверь, а из-за нее бесшумно и плавно выходит — будто вытекает — черная фигура с серой маской на месте лица.

* * *

По ним так никто и не стрельнул. Какое-то недружное шевеление в рядах вооруженного оцепления, впрочем, наблюдалось, но опасным оно не выглядело.

Это потом Яр догадался, что их появление через разбитое окно стало полной неожиданностью для защитников городского порядка. Им готовили встречу возле главного входа. Держали под наблюдением и служебные выходы. Но вот окна… Благопристойные горожане, привыкшие соблюдать заведенные не ими правила, и представить не могли, что окно может заменить собой дверь.

Выждав пару минут, пока Херберт вооружался, а Ольша поправляла сбившиеся прическу и платье, команда Яра перебежала к огромному мобилю — действительно восьмиколесному. Брать его штурмом не пришлось: кабина оказалась открытой, а скучающий в ней человек так удивился и напугался, увидев возникшее сбоку косматое чудище, что на какое-то время оцепенел и потерял дар речи. Тщетно Яр тряс его за плечи и хлопал по щекам, задавая грозные вопросы. Чувствующий свою вину космач уже забрался в открытый кузов, там же устроились и Вик с Хербертом, приглядывающие за трясущимся, еле живым Хивусом, а привести в чувство нового заложника никак не удавалось — глаза его оставались пустыми.

— Там призраки, — сказала вдруг Ольша, стоящая на хромированной подножке. Яр посмотрел на жмущуюся к нему жену, протянул ей руку, велел:

— Забирайся!

И она, ухватившись за него, бормоча что-то, полезла на единственное свободное место — на спальный диван в глубине кабины. Там, кажется, было безопасно, там было почти уютно, там можно было лечь, свернуться и ни о чем не думать… Ольша переползла через незнакомого мужчину, ничуть его не стесняясь, просто не думая о том, что ее действия могут показаться вызывающими. И вот тогда оцепеневший человек очнулся. Он вытаращился на оголившиеся бедра девушки, заглянул в декольте и, глупо улыбаясь, спросил:

— А вы кто?

Яр схватил его за горло:

— Заводи свою машину!

Человек захрипел, лицо его сперва покраснело, потом начало синеть. Он что-то пытался сказать, и Яр отпустил его, позволил сделать вдох.

— Заводи машину!

— Я… Я не могу, — простонал человек, потирая помятую шею. — Я сиберов жду.

— Заводи! — Яр выхватил тесак. — И в тоннель! Быстро! Вывози нас отсюда, если хочешь жить!

— Меня оштрафуют! — завопил человек. — Меня уволят!

— Тебя убьют, — сказал Яр. — Здесь. И сейчас. Если ты не заведешь машину.

По крыше кабины заколотили.

— Хурбы! — послышался крик Вика. — Хурбы пошли!

Яр выругался, плюнул себе под ноги и захлопнул дверь.

Он должен был, во что бы то ни стало, сдвинуть эту чертову машину с места.

* * *

Грязный седой человек не шутил, он действительно собирался его убить. Матис Варнум икнул, покосился на симпатичную длинноногую блондинку, занявшую спальное место, и трясущейся рукой потер красную шею. Соображалось туго. Хотелось зажмуриться, заткнуть пальцами уши и завизжать. Но тогда, наверное, седой человек опять схватит его за горло и уже не отпустит. Или ткнет огромным ножиком куда-нибудь побольней — насмерть.

— Ладно, — сказал Матис и еще раз икнул. — Я попробую.

Он уже полтора года работал на этом транспортировщике, но еще ни разу не переводил его на ручное управление — необходимости не было. Конечно, он представлял, как это делается. Их, надзирающих бригадиров, инструктировали перед каждой сменой, а дважды в месяц им устраивали часовое тестирование на специальном стенде-тренажере. Да только сами инструкторы потом говорили, что, мол, никогда ничего не трогайте, не вмешивайтесь в работу бригады; ваше дело надзирать, а у машин достаточно мозгов, чтобы разобраться с любой проблемой.

Интересно, что сказали бы инструкторы, оказавшись на его месте. Могут машины разобраться с волосатым страшилищем, возникшим в окне, и с грозящим убийством безумцем?..

Матис Варнум выдвинул консоль. Удивился, что не видит сигналов от трех своих сиберов. Хотел, было проглядеть тренды, чтобы выяснить, в какой момент пропала связь и чем может быть обусловлено ее отсутствие. Но седой человек уже беспардонно лез к консоли, хватался за манипулятор, тыкал пальцем во все подряд скрины.

— Вам нельзя! — возмутился Матис.

— Мне можно! — оскалился человек.

Да, день не заладился, хотя начинался он, кажется, неплохо. Обычная смена, плановый выезд на ремонт, штатное досрочное завершение, дорога домой, мысли о романтическом вечере с подружкой… И вдруг распоряжение из центра, замена программы, новый маршрут. Надзирателю велено никуда не соваться, сидеть смирно и не мешаться. Суета началась: шум, народ, оцепление, понабежавшие сиберы, какой-то дым, стрельба, будто в шутере каком… А потом — откуда ни возьмись — чудище за окном. Седой безумец с ножиком. Мальчишка какой-то, девчонка длинноногая — ах, какие ноги! И — вдвойне странно — скандальный Джей Хивус собственной персоной. Откуда? Как? Зачем?!

— Ничего не понимаю! — рявкнул седой человек, отталкивая от себя консоль. — Давай, давай, машинист! Заводи свою телегу, если жизнь дорога!

Наверху раздался грохот, что-то дробно застучало но крыше. Затихло. Звукоизоляция тут, конечно, была не ахти какая. Транспортировщики все же не для людей делаются, а для сиберов в первую очередь.