7 сентября Карл наконец-то собрался в Испанию, и на следующий день отправился из Миддлебурга с сорока кораблями. На парусах был изображен крест, расположенный между Геркулесовыми Столпами, и девиз «Plus Oultre»{1440}. Карл настоял на том, чтобы взять с собой свою сестру, инфанту Елену, которая, как он узнал, была влюблена в одного из его любимых товарищей по воинским забавам, пфальцграфа Фридриха. Среди остальных сопровождающих короля был Вольф Халлер из Нюрнберга, представлявший знаменитую банкирскую семью Фуггеров из Аугсбурга, – это стало первым вмешательством Фуггеров в испанские дела{1441}. Позднее Халлер сыграет важную роль в избрании Карла императором Священной Римской империи. Также с Карлом ехал его мажордом, Лоран де Грев, утонченный губернатор Бресса в Савойе, с 1504 года являвшийся главой двора эрцгерцогини Маргариты. Этот придворный также был адмиралом Фландрии и маршалом Бургундии, что являлось лишь малой частью его огромной коллекции титулов, он тоже сыграл пусть небольшую, но важную роль в имперских делах Испании.

18 сентября 1517 года, потеряв на одном корабле во время шторма всех своих лошадей, король Карл и его двор оказались неподалеку от побережья Астурии. Впередсмотрящий сказал, что он видит впереди горы Кантабрии и что они приближаются к земле. На следующий день они поняли, что это вовсе не Кантабрия. Может, стоит повернуть назад к Ларедо или высадиться? Учитывая погоду, экипаж решил, что последнее будет разумнее. Королевская барка была спущена в море, и в пять часов вечера Карл и страдающая от безнадежной любви Елена, а также секретари, в том числе важный Франсиско де лос Кобос, прошли мимо Тасонеса и вместе с приливом поднялись вверх по течению реки в город Вильявискоса. Там они сошли на землю за милю до города и остальную часть пути прошли пешком. Фламандцы, включая самого Карла, были поражены грубыми манерами астурийцев, которые вначале подумали, что прибывший флот был турецким или французским.

Собравшиеся люди Вильявискосы были вооружены. «Мавры на берегу» уже стали привычным страхом побережий. Но когда они увидели придворных дам и вельмож, которые были едва вооружены, их страх улетучился. Король и его сопровождение достигли Вильявискосы, когда уже стемнело. Астурийцы принесли им все, что могли: бурдюки вина, корзины хлеба, окорока, баранину. Говорят, инфанта Елена сделала омлет с вареньем. Большинству остальных пришлось ночевать на скамьях или на соломе. Придворные занялись поиском лошадей, дабы найти замену утерянным в море. Бельгиец Лоран Виталь писал, что в награду за гостеприимство король освободил астурийцев от всех налогов, «словно они были благородными людьми». Но даже если их так подняли социально, астурийцы не были богаты. Немногие из них даже носили обувь{1442}.

Карл провел четыре ночи в Вильявискосе – там все еще стоит тот самый дом, в котором он проживал, – и затем прошел десять миль до Колунги, маленького городка, где он и его сестра остановились в домах напротив друг друга. Часть дороги они прошли пешком, часть на повозках, запряженных быками. Астурия, должно быть, была любопытна для двухсот придворных, многие из которых были арагонцами, некоторые конверсо, а остальные – фламандцами! Никто из них никогда не бывал здесь, в колыбели кастильской нации. Флот в это время пошел на встречу с двором в Сантандере. Виталь доложил, что сельская местность была «подобна пустыне, мало населена, а также тяжела и опасна для путешествий»{1443}. Затем путешественники достигли приятного морского порта, Рибадесельи, где их встретили с флейтами и тамбуринами. Потом была устроена битва апельсинами.

26 сентября группа прибыла в веселый порт Льянес на востоке Астурии, где короля радушно приняли. Он задержался там на две ночи, во время которых побывал на мессе в церкви Ла-Магдалены и увидел бычьи бега. По пути он написал несколько приятных писем Сиснеросу, набросанных Шьевром на французском, но переведенных на испанский Кобосом (который совсем недавно обвинил Сиснероса в незаконном удержании королевского дохода ради собственных корыстных целей). В одном письме король просил кардинала остаться в Аранде, поскольку сам еще не решил до конца, каким маршрутом поедет. Он направлялся в Сантандер, где собирался воссоединиться с остальными своими попутчиками.

По словам Алонсо де Санта Крус, фламандцы низшего ранга в то время вели себя как завоеватели, даже убивали людей на улицах ради забавы{1444}. Дабы Карл не узнал об этом, Шьевр убедил короля «держаться замкнуто и ни с кем не говорить – так что в городах, через которые он проезжал, люди стали называть его немцем, с которым и поговорить-то нельзя, и даже врагом испанцев»{1445}. Испанцы также стали считать фламандцев людьми, желающими присвоить богатства Испании. Сложность была в том, что фламандцы и испанцы никаким образом не могли найти общий язык. Если же говорить о склонностях, то фривольное поведение фламандцев конфликтовало со строгостью испанского двора.

Сиснерос оставался во францисканском монастыре Ла-Агилера возле Аранды, ожидая встречи с королем в Вальядолиде. К середине сентября он пошел на поправку, получая от Карла приятные письма: например в письме от 27 сентября король выражал сочувствие кардиналу по поводу его недомогания и надеялся, что тот полностью посвятит себя восстановлению сил{1446}. А затем, оказавшись в симпатичном порту Сан-Висенте-де-ла-Баркера, заболел и сам король. Он пробыл там несколько дней, приняв Франсиско де Варгаса, королевского казначея, привезшего деньги, и архиепископа Антонио де Рохаса, председателя Совета королевства, который не подчинился приказу Сиснероса оставаться в Аранде.

Доктора решили, что причиной болезни была близость моря. Шьевр приказал королевскому флоту в Сантандере прислать королевский багаж в Сан-Винсенте-де-ла-Баркера, и когда он прибыл после некоторых приключений на море, они отправились на юг, в глубь страны, к Вальядолиду.