Пошли на выборы и местные эсеры. Борьба за время выборов велась, главным образом, между правыми (национал-демократы) и Демократическим союзом.

13 июня

На улицах много новых лиц – это делегаты второго несоциалистического съезда. Представительства самые необыкновенные. Между прочим, встретил знакомого из Токио Г., он и очень популярный в правых группировках епископ Нестор присланы делегатами от русской колонии в Японии.

По газетам, Унгерн призывает всех к подчинению «законному императору Российскому Михаилу Александровичу», который находится будто бы где-то в Забайкалье.

Семенов на «Патрокле» бежал из бухты. Предполагают, что он стоит где-нибудь вблизи заимки Янковского. По газетам же, будто бы высадился в Океанской[94].

Заходил от имени правительства Н.И. Сахаров предупредить о желании председателя правительства побеседовать со мною. Я ответил, что около 8 часов вечера буду дома. В назначенный час приехал С. Меркулов, начал с извинения за задержку ответа на постановление совещания демократических организаций.

«Все время поглощает борьба с Семеновым. Я еле отошел. Вчера причастился и теперь вновь чувствую себя бодрым. Цель моего приезда просить вас принять пост председателя русско-японской согласительной комиссии; Андогский[95] должен уйти, давят каппелевцы и выдвигают вас».

Я заметил, что среди многих неудобств, связанных с занятием мною этого поста, есть одно, имеющее значение для интервентов. До сих пор я сносился и держал себя как равный только с японским главнокомандующим. Как равные стороны мы подписали и самое русско-японское соглашение 29 апреля 1920 года. Теперь я должен буду понизить свой ранг.

«Полноте, генерал, такое ли теперь время… Людей нет. Рекомендовали полковника Унтербергера, да я его совсем не знаю», – горячо заявил Меркулов; казалось несомненным, что я был очень нужен на этом посту.

Предлагаемый пост был единственным реальным местом, откуда твердо и настойчиво можно было бороться против обид, причиняемых населению извне. Только с этого поста можно было отстаивать и постепенно возвращать принадлежащее русскому народу имущество, захваченное японцами.

По этим соображениям год тому назад я вошел в состав этой комиссии при земском правительстве. Значение этого поста не изменилось с переменой власти. Расчеты наши с интервентами далеко не окончились.

«Я подумаю о вашем предложении, – ответил я Меркулову, – но с условием самой широкой автономии комиссии, исключающей подчинение ее председателя не только кому-либо из министров, но и самому совету министров в целом».

«Ну, конечно, достаточно, если вы будете с ними сговариваться», – быстро согласился Меркулов.

«Затем я оставляю за собой право политической работы, а вы знаете, что я иду по списку враждебной вам группировки».

На следующий день я обещал дать окончательный ответ.

17 июня

Вечером на частном заседании у Б. видел харбинских кооператоров, сторонников Семенова342. Часть из них кандидаты на министерские посты в его проектируемом правительстве. Серьезно доказывают возможность возвращения к власти атамана и осуществимость его фантастических операций против Забайкалья.

На съезде несосов торгуются с Семеновым.

Крестьяне в своей резолюции требуют ответственности правительства перед народным собранием.

По словам Меркулова, у них всего на 6 дней продовольствия для каппелевской армии. Денег вовсе нет.

18 июня

Состоялось мое назначение председателем русско-японской согласительной комиссии.

Вечером были Хомяков и Тяжелов – последний советник ведомства иностранных дел. По словам Тяжелова, японцы и другие иностранцы воздерживаются от каких бы то ни было официальных сношений с правительством Меркуловых. Даже сам председатель правительства ограничивается беседами с начальником японской военной миссии. Вот причина столь настойчивого приглашения меня в комиссию.

Тяжелов показал текст проекта соглашения с Семеновым, лично он горячий сторонник этого соглашения с предоставлением Семенову «теоретической роли».

Гадают о будущем местожительстве атамана, в случае если соглашение с ним не осуществится. В Америку, Китай и Японию его будто бы не пускают. Придется жить в Гродеково или Посьете.

К ночи создалось очень тревожное настроение. Ожидалось выступление семеновских группировок. По крайней мере ижевцы, расположенные в морских флигелях на Светланке, все время под ружьем, в полной готовности. Меня остановил их патруль. Я спросил подошедшего командира полковника фон Ваха: «Поддерживают ли вас рабочие?»

«Нет, они только воздерживаются от всяких выступлений».

19 июня

Троицын день. Погода дивная. Пароход «Инженер», поддерживающий сообщение города с Русским островом, переполнен празднично одетой публикой. Масса японских судов тянется также к живописному острову – на плацу в районе 3-го полка у них спортивные состязания. Там огромная толпа гостей и зевак; крики японцев, саке и пиво. Невольно сознаешь, кто здесь хозяин343.

21 июня

Вчера в городе демонстрировалась «семеновская сила» – казачий полк. Чудесно пели.

Вражда Семенова с меркуловцами вынесена на второй съезд несосов, где открытые безоговорочные сторонники Семенова потерпели поражение. Новый совет съезда во главе с Лихоидовым, Андрушкевичем, генералом Лохвицким и др. всецело на стороне Меркуловых, за которыми в конце концов и осталась окончательная победа. Семенов принужден был покинуть Владивосток.

Стороны не жалеют красок для очернения друг друга. Получился особый моральный облик и потерпевшего неудачу атамана, и его счастливых соперников братьев Меркуловых.

В процессе борьбы военных группировок изолируется бригада Глудкина, не признающая ни Семенова, ни Вержбицкого. Эта бригада решила подчиниться непосредственно правительству. За этой бригадой охотится генерал Лохвицкий, тоже претендент на объединяющее главнокомандование.

Новый акт исключительной личной любезности японцев: полковник Гоми – исполняющий обязанности председателя их стороны в русско-японской согласительной комиссии – на извещение о моем визите просил не беспокоиться и разрешить ему приехать ко мне.

На первое время, по-видимому, придется ограничиться вопросами материальными и связи, то есть тем, что, по выражению японцев, «относится к вопросам гуманности». Все мои козыри в моем все еще прочно сохраняющемся личном авторитете среди японцев. Правительство в политическом отношении – пустой звук.

В отношении Семенова Гоми выразился, что атаману придется пожить где-нибудь вроде Посьета (из Владивостока он выехал в Гродеково), «пока Китай не разрешит выехать на его территорию и пока войска атамана будут продвигаться на запад».