— А на факультатив по религии мальчика записывать?

— Это обязательно? — поинтересовался Валентин.

— Пока добровольно. Однако…

— Ясно. А какие религии-то?

— У нас — православная, иудейская и даже ислам…

— А про Святых Хранителей будет этот… факультатив? — неожиданно спросил Женька.

— М-м… Я не слышала о таком… По-моему, у нас нет…

— Мы подумаем до первого сентября, — пообещал Валентин.

— Подумайте… А под какой фамилией будет учиться мальчик?

В школе уже знали, что художник Волынов усыновил интернатского мальчишку. Справки на бланке, который Валентин изъял у Абова в Свирске, оказалось достаточно…

— Под фамилией Волынов, конечно… Верно, Жень?

— Да!

Потом они отправились в «Электротовары» и «Военторг». Ехать в тесном автобусе не хотелось, двинулись пешком по старым улицам. Едва они свернули с Песчаной на Орловскую, как сзади послышался частый топот.

— Валентин Валерьич, постойте! — Это был ребячий голос. Валентина и Женьку догнал мальчишка — запыхавшийся, белобрысый, в пыльных джинсах и серой футболке. Неприметного вида и в то же время какой-то полузнакомый.

— А, Дыров, — неприязненно сказал Женька. И Валентин узнал — Мишка Дыров, один из адъютантов Ласьена.

Мишка не обратил на Женьку внимания.

— Валентин Валерьич, там вас мальчик зовет. Он руку сломал…

— Что за мальчик, где?!

— Ну, тут недалеко, в спортшколе. Он с колец упал. Он из клуба «Репейник». Его сейчас в больницу повезут, а он зовет кого-нибудь из начальников клуба, хочет что-то сказать. Вот и я побежал. А тут вы идете…

Некогда было объяснять, что он, Валентин, вовсе не из «начальников клуба» и давно уже не был в «Репейнике»… Ох, кого это угораздило сорваться? Серьезный ли перелом? Куда смотрят кретины тренеры!.. Мысли эти прыгали в голове, когда Валентин и мальчишки почти бегом двигались к школе.

Спортшкола находилась на улице Славных Земляков в кирпичном двухэтажном здании с полуподвалом. Старинная постройка — то ли бывшая земская больница, то ли постоялый двор. А потом отдали детям — забота… Валентин кинулся к высокому крыльцу с синей вывеской. Мишка ухватил его за рукав.

— Не сюда! Вход со двора!

Обогнули дом. В полуподвал вела низкая неприметная дверца. Уже в «предбаннике», где горела чахлая лампочка, дохнуло запахом старого спортзала: кожей, резиной и въевшимися в стены многолетними парами пота. Мишка двумя руками оттянул на себя тяжелую дверь, пропустил Валентина и Женьку вперед. Едва они шагнули через порог, как дверь глухо ухнула и лязгнула за ними. Валентин рывком оглянулся. Мишка с блестящими глазами и мокрым округлившимся ртом прижимался к двери лопатками. А у косяков стояли двое: парни с безразличными лицами и обтянутыми черным трикотажем буграми мышц на груди.

Ощущение ловушки, беды тоскливо резануло Валентина.

Никакого пострадавшего мальчика здесь, конечно, не было. Зато были другие знакомые. За длинным обшарпанным столом сидели Семен Семенович Абов, Леонтий Климович Фокин, по кличке Мухобой, и Розалия Борзоконь. Она, впрочем, в сторонке, на торце стола, над какими-то бумагами.

У другого конца стола пристроилась незнакомая девица — довольно миловидная, только чересчур крашеная. Она лизала и заклеивала один за другим почтовые конверты. В дальнем углу, у столика с непонятными приборами, сматывал ярко-желтый провод худощавый молодой мужчина с интеллигентной бородкой. «Аспирант», — мелькнуло у Валентина мгновенное прозвище.

За столом, позади Абова и Мухобоя, на корточках копошился еще кто-то. На миг он выпрямился, и Валентин узнал косоплечего и криворотого коротышку придурка по имени (или по кличке?) Феня, который часто попрошайничал на рынке. Сейчас Феня был одет в аккуратный синий халатик…

Помещение и правда было спортзалом: шведская стенка, кольца, козел для прыжков, кожаные маты в углу. Но при постройке оно для такой цели, конечно, не предназначалось. Об этом говорили и небольшие размеры, и не очень высокий потолок, и два квадратных деревянных столба, подпиравшие потолочную балку; они явно мешали занятиям. Впрочем, кой-какую пользу столбы приносили — между ними была натянута волейбольная сетка.

Все это мгновенно отметил Валентин, когда мысль металась в поисках спасения.

Два мускулистых боевика у двери — это еще полбеды. Точным движением их можно уложить друг на друга. Дверь, конечно, автоматически заперлась, но если рвануть посильнее… Однако потом надо вернуться за Женькой, чтобы вышвырнуть его наружу, сам он не среагирует так быстро. Нет, не успеть… А если в окно?.. Окна были высоко от пола, их затягивали проволочные сетки. На среднем окне рама с сеткой висела косовато и, видимо, непрочно. Рвануть ее, потом кинуть через себя — на Абова и Мухобоя! Бабы и Феня — не в счет, Аспирант, видимо, хлюпик. Но двое у двери успеют сгруппироваться. С Женькой не прорвешься… Ах ты, гадство какое…

Абов сказал с утомленным зевком:

— Валентин Валерьевич, приносим вам свои извинения, что прибегли к маленькой хитрости. Очень хотелось встретиться. А по повестке вы все равно не явились бы…

— По повестке Ведомства?

Розалия Борзоконь гулко хмыкнула. Абов лениво усмехнулся:

— Ведомство ликвидировано…

— Значит, по повестке органов просвещения? — не сдержал язвительности Валентин.

— Иронизирует, — сказал Мухобой. — На что-то надеется.

— Нет, в просвещении мы тоже теперь не работаем, — ровно разъяснил Абов. — Сейчас мы представляем новую организацию — Патриотический Орден Народного Освобождения. Наша цель — достижение стабильности в обществе и пробуждение национального самосознания.

— Это все уже было, — сказал Валентин, стараясь протянуть время. — Такие программы и лозунги.

— Были именно лозунги. А у нас — дело. В чем вы вскоре и убедитесь…

Валентин мельком отметил, как перепуган Женька, и сообщил Абову:

— Несерьезно звучит.

— Что именно, Валентин Валерьевич?

— Название. Сокращенно получается «ПОНОс». Несолидно, хотя, возможно, и отвечает сути…

— Заткнись, паскуда! — взвизгнул Мухобой.

Женька дернулся, прижался к Валентину.

Розалия басом произнесла:

— А мы ничего сокращать не собираемся. Кроме тебя, голубчик…

«А если прыжком через зал, к Аспиранту? Взять его за кадык и: „Всем тихо! Открыть дверь! А то придушу!“»

Аспирант вдруг живо глянул на Валентина.

— Ваши мысли, Волынов, так и читаются на вашем бесхитростном лице… — Он вынул из брючного кармана плоский вороненый пистолет, легко и стремительно подошел. Валентин радостно смотрел на оружие. Один миг — и… Но Аспирант опередил. Дернул к себе Женьку, прижал его спиной к своему животу и упер ему в горло пистолетный ствол.