Теперь он занялся замком. Опять плохие новости: замочная скважина отсутствует. Дверь отпиралась с помощью магнитной карты. А нельзя ли просто выломать ее? Нет: нужно предположить, что изнутри деревянная дверь укреплена прочной стальной решеткой и многочисленными запорами, входящими в дверной косяк. Для того чтобы открыть эту дверь, надо ее хорошенько попросить.Выломать ее можно, только снеся при этом полдома.

К такому варианту Джэнсон был готов, но опять же грубые приспособления, уступающие тому снаряжению, с которым он привык иметь дело, смастеренные наспех из подручных материалов, существенно уменьшали надежды на успех. Определенно, его магнитную отмычку, скрепленную изолентой и эпоксидным клеем, никак нельзя было назвать впечатляющим инструментом. Вынув из электродвигателя ротор, Джэнсон заменил его стальным прутом. К другому концу прута он прикрепил узкий железный прямоугольник, вырезанный ножницами по металлу из консервной банки из-под печенья. Электроника — генератор случайного шума — представляла собой простую цепь на транзисторах, выпаянных из сотового телефона. Если подключить к цепи батарейку АА, возникнет быстро меняющееся магнитное поле: оно должно было воздействовать на датчики до тех пор, пока те не сработают.

Вставив жестяной прямоугольник в щель, Джэнсон стал ждать. Медленно потащились секунды.

Ничего.

Сглотнув подкативший к горлу клубок отчаяния, Джэнсон проверил контакты батарейки и снова вставил отмычку в щель. Опять потянулась череда секунд — и вдруг послышался щелчок замкнувшегося электромагнита замка. Дверь была отперта.

Медленно выдохнув, Джэнсон потянул дверь на себя.

Поскольку в доме кто-то находится, все внутренние системы тревоги с фотоэлектрическими датчиками отключены. Впрочем, если он ошибся, это выяснится очень скоро. Бесшумно закрыв за собой дверь, Джэнсон пошел по тускло освещенному коридору.

Пройдя несколько сотен футов, он увидел полоску света, пробивающуюся в щель под дверью слева.

Внимательно осмотрев дверь, Джэнсон пришел к выводу, что она не оснащена ни замком, ни устройством сигнализации. Что находится за ней? Кабинет? Зал совещаний?

Джэнсон ощутил, как его затылок покрывается холодной испариной. Все первобытные животные инстинкты подавали отчаянные сигналы тревоги.

Что-то здесь не так.

Однако теперь он уже не мог повернуть назад, какой бы риск ни ждал его впереди. Достав из кобуры на поясе пистолет, Джэнсон открыл дверь и шагнул внутрь.

Для глаз, привыкших к полумраку, помещение показалось ослепительно ярко освещенным. Торшеры на полу, лампы на столе, люстра под потолком. Джэнсон непроизвольно прищурился, чувствуя, как его захлестывает страх.

Он обвел взглядом комнату. Он находился в роскошной гостиной, отделанной дамастом, кожей и ценными породами дерева. А за столом в центре сидели восемь человек, мужчин и женщин, и смотрели на него.

Джэнсон ощутил, что у него от лица отхлынула кровь.

Эти люди его ждали.

— Черт возьми, мистер Джэнсон, почему вы заставили нас ждать? — Этот вопрос был задан голосом, привыкшим изображать величественное добродушие. — Вот Коллинз уверял, что вы будете здесь в восемь часов. А сейчас уже почти половина девятого.

Заморгав, Джэнсон еще раз посмотрел на говорившего, однако глаза его не обманули.

Перед ним сидел президент Соединенных Штатов Америки.

Президент Соединенных Штатов. Директор Отдела консульских операций. Ну а остальные?

Джэнсон застыл от потрясения. Он стоял, пригвожденный к месту, а мозг его тем временем лихорадочно работал.

Этого не может быть.

Однако это было.

Мужчины в дорогих костюмах собрались в роскошной гостиной, дожидаясь его, и Джэнсон узнал почти всех. Вот государственный секретарь, круглолицый здоровяк, на этот раз выглядящий далеко не таким бодрым, как обычно. Помощник секретаря государственного казначейства США по международным вопросам, полный невысокий экономист, получивший образование в Принстонском университете. Худощавый председатель национального комитета по разведке. Заместитель директора разведывательного управления министерства обороны, коренастый мужчина с постоянной тенью щетины на лице. Остальные были бесцветными взволнованными техническими работниками; Джэнсону был хорошо знаком такой тип чиновников.

— Присаживайтесь, Пол. — Да, это Дерек Коллинз, в неизменных неказистых черных очках, скрывающих серо-стальные глаза. — Чувствуйте себя как дома. — Криво усмехнувшись, он обвел рукой вокруг. — Если можно считать это домом.

Просторная гостиная была обшита деревом и отделана лепниной в духе Англии XVII столетия; стены из мореного красного дерева тускло сверкали в свете изумительной хрустальной люстры. Паркетный пол выложен затейливым узором из перемежающихся светлых и темных паркетин, дуба и черного дерева.

— Приносим извинения за сознательный обман, Пол, — продолжал Коллинз.

Сознательный обман?

— Курьер был вашим человеком, — рассеянно произнес Джэнсон.

Коллинз кивнул.

— Нам, как и вам, пришла та же самая мысль получить доступ к входящим документам. Как только курьер доложил о том, что вы попытались установить с ним контакт, мы поняли, что перед нами открывается замечательная возможность. Понимаете, на приглашение, отпечатанное золотом, вы бы все равно не откликнулись. Только так я мог заставить вас прийти сюда.

— Заставить меня прийти?— От негодования Джэнсон едва не поперхнулся этими словами.

Коллинз переглянулся с президентом.

— Кроме того, это лучший способ доказать этим достойным людям, что у вас по-прежнему есть все что нужно, — сказал директор Кон-Оп. — Продемонстрировать, что ваше мастерство соответствует сложившейся о вас репутации. И прежде чем вы начнете дуться и обижаться, позвольте вам объяснить, что люди, собравшиеся в этой комнате, это все оставшиеся в живых, посвященные в тайну программы «Мёбиус». Хорошо это или плохо, но отныне вы член этой группы избранных. Из чего следует, что ситуация действительно безвыходная: дяде Сэму нужна ваша помощь.

— Будьте вы прокляты,Коллинз!

Убрав пистолет в кобуру, Джэнсон подбоченился, переполненный яростью.

Президент смущенно кашлянул.

— Мистер Джэнсон, нам действительно без вас не обойтись.

— При всем моем уважении, сэр, — ответил Джэнсон, — с меня достаточно лжи.

— Следите за своими словами, Пол, — вмешался Коллинз.

— Мистер Джэнсон! — Президент посмотрел в глаза Джэнсону своим знаменитым проницательным взглядом, который, судя по обстоятельствам, мог быть и скорбным, и веселым. — Для большинства тех, кто работает в Вашингтоне, ложь является родным языком. Тут я не буду с вами спорить. Ложь есть, и, увы, она будет, потому что этого требуют интересы страны. Но я хочу, чтобы вы кое-что уяснили. Вы присутствуете на совещании сверхсекретного закрытого федерального правительственного органа. Здесь не ведутся стенограммы, магнитофонные записи — ничего. Это означает, что мы можем говорить начистоту, и именно этим мы сейчас и займемся. Настоящее совещание не имеет никакого официального статуса. Его нет в природе. Меня здесь нет, и вас тоже. Это ложь, но это ложь во благо — она позволит сказать правду. Всю правду. Ибо здесь и сейчас мы собрались для того, чтобы говорить правду — вам и друг другу. Никто не будет пытаться запудрить вам мозги. Но сейчас крайне важно вкратце ввести вас в положение дел, сложившееся с программой «Мёбиус».