Сатрап не бросил. Черепанов вздохнул с облегчением, когда увидел выезжающую из лагеря и строящуюся в боевые порядки конницу… А вот и легионеры Аптуса бегут. Правильно бегут. У персидского военачальника должно возникнуть предположение, что легионеры спешат на помощь своим. Тем, кто сейчас выжимает сок из угодивших в западню катафрактов. Что ж, пусть спешат, должен подумать сатрап. Если еще несколько тысяч пехотинцев примкнет к остальным – худа не будет. Итак, персидские всадники выглядят малым островком в окружении превосходящих сил Двенадцатого и Третьего.

Чем больше римлян скопится в одном месте, тем эффективнее будет удар латной кавалерии. А еще можно будет пустить легкую конницу – лупить разбегающихся римлян…

Вероятно, персидский командующий так и рассуждал, потому что не очень торопился бросать в бой оставшихся катафрактов. Которых, на взгляд Черепанова, оставалось не так уж много. По грубым прикидкам – не больше полутора тысяч. Ну же, Аптус, занимай позиции!

И Гонорий занял. Именно там, где предписывалось. На дальнем краю вырубленной рощи. Ну-ка, господа кавалеристы, попробуйте галопом – по пенькам! А еще у нас для вас – сюрприз!

Катафракты тоже понимали, что вырубка – не лучшее место для разгона. Конечно, деревья сажали аккуратно, правильными рядами, но брошенные ветки, рыхлая земля… Держать плотный строй в таких условиях трудновато… Но можно. Главное – умело править лошадьми, чье зрение существенно ограничивают наголовники и наглазники.

То есть кое-какой разбег катафракты взять сумели…

Страшное это зрелище – когда на тебя летят закованные в железо всадники! Огромные, грохочущие, ревущие… И еще страшнее, когда вдруг, разом, опускаются копья и кажется, что устремлены они прямо на тебя…

Так что всадники в первых шеренгах ничуть не удивились, когда линия красных щитов подалась назад…

И опрокинулась.

То есть именно так: только что была сплошная линия скутумов – и раз! – все легли. Вместе с теми, кто их держал. Зато «выросла» целая грядка торчащих под углом копий. То есть даже не копий, а острых топориков на длинных древках и тонким острием наверху.

Катафракты не удивились. Просто не успели. Прогрохотали копыта по щитам… И тот же воздух наполнился жуткими криками раненых лошадей. Первая шеренга персидской конницы полегла практически вся. Несколько секунд – и перед второй линией римлян уже бьется в судорогах живой вал из смертельно раненых животных и придавленных ими всадников. И вторая шеренга конницы, тоже с разбега, врезается в это жуткое месиво… Третья успевает как-то сдержать разбег, но всё равно накатывается на красных «черепашек» под скутумами… И те, вскочив, атакуют потерявших скорость смятенных персов. Они сдергивают их с седел «бородками» своих топориков (те, у кого не вырвали из рук оружие пронесшиеся над ними лошади), другие колют не полностью защищенные железом ноги катафрактов…

Пока персы сообразили побросать копья и взяться за мечи и булавы, их стало уже на несколько десятков меньше. А тут еще по задним рядам отработали навесом трофейные орудия…

Три тысячи легионеров Парфянского бросились бегом, «клещами» охватывая сбившуюся конницу… Еще немного – ловушка захлопнется и тогда вторую волну катафрактов постигнет участь первой.

Персидский сатрап был опытным военачальником. И понял: ситуация критическая. Он поступил именно так, как ожидал от него Черепанов. Не исключено, что он сам поступил бы так же на его месте.

На персидской стороне загудели трубы, и тяжелая пехота персов, несколько тысяч бойцов в шлемах и кольчугах, с большими овальными щитами, с копьями и мечами… Словом, ничуть не уступающие в вооружении легионерам, бросилась на помощь коннице. Бросилась со всех ног, в свободном строю… Лишь бы быстрее…

А те, кто командовал катафрактами… Может быть, они погибли в первых шеренгах… Или просто растерялись… Но вместо того, чтобы организованно выйти из боя, перестроиться (большая часть конницы всё еще оставалась боеспособна) и ударить снова, три четверти катафрактов, больше тысячи копий, решили самостоятельно выйти из боя. Точнее говоря – удрать. Само собой им хватило ума не скакать напролом, через собственную пехоту, благо места была довольно, и катафракты свернули в сторону, огибая бегущих пехотинцев с правого фланга… Как раз там, где Черепанов запланировал атаку армянской латной кавалерии.

Префект Меружан оказался перед выбором: выждать, пока катафракты вихрем пронесутся мимо – к персидскому лагерю, и уж тогда ударить во фланг пехоте.

Или атаковать равных.

Первый вариант выглядел вкусно: катафракты играли на руку армянам, потому что закрыли их от пехоты. Скорее всего, те не успеют увидеть врага и встретить его в правильном строю…

Второй вариант тоже был неплох, потому что в случае успеха принес бы Меружану славу победителя персидских катафрактов. Конечно, Меружан колебался недолго. Да он вообще не колебался.

Пронзительный свист, рявк трубы – и армяне, опустив копья, с грозным рёвом устремились на старинного врага.

Если бы персы были готовы… Если бы они верно оценили численность армянской конницы… Если бы они были в строю, тогда бы они в считанные секунды (как они умели) развернулись навстречу летящей и ревущей волне армянской кавалерии. И помчались на врага еще более сокрушительной волной…

Но персы отступали розно, не строем, а неуправляемым потоком. Так что когда их командиры оценили степень угрозы (вовремя!), то времени на отражение уже не осталось. И каждый катафракт, глянув влево, ощущал себя уже не частью единой боевой машины, а, считай, одиноким всадником, на которого несется вражеская лава. А что бывает, когда во фланг отступающей коннице ударяет точно такая же, но свежая, как следуют разогнавшаяся, каждый катафракт знал отлично. Потому что сам не единожды проделывал этот маневр с отступающим противником.

Часть тут же подстегнула коней, уходя из-под атаки. Но большинство, осознав, что уйти не удастся, попросту развернули лошадей хвостами к противнику и дали деру. А поскольку справа от них оказалась персидская пехота, то мешанина получилась неслабая.

Впрочем, многие всё-таки проскочили: персидские пехотинцы отлично понимали, что такое разогнавшийся катафракт, и поспешили убраться с дороги. Если могли. Могли – не все. И на правом фланге персов образовалась та самая куча-мала, которую так удобно плющить разогнавшейся коннице. Армянская кавалерия своего не упустила.

А вот следовавшие за армянами алы вспомогательных войск в сечу не полезли. А зачем рисковать, если можно напасть на полный сокровищ (а как же иначе!) персидский лагерь? Тем более, что командующий поставил и такую задачу…

Римские алы ворвались в персидский лагерь «на плечах» удирающей «мобильной» пехоты: лучников, пращников и прочих… Эти парни действительно были мобильными – хорошо бежать налегке. Многие думали, что если очень быстро бежать, то всадник тебя не догонит. Ошибочная мысль. Но не в данном случае, потому что те, кто успел добежать до лагеря раньше, чем доскакали римские ауксиларии, на время оказался вне опасности. На хрен кому нужны нищие пращники, когда богатые шатры персидской верхушки – вот они!