«Вождь дикарей» захохотал и посоветовал собеседнику проделать ту же манипуляцию с собственным папашей. Или погрызть копыто того осла, у которого потомок рогатых и шерстистых позаимствовал громкий голос и ум. А лично он, вождь, предпочитает нежную ягнятинку. Хотя есть одна штуковина, которую он у осла бы непременно позаимствовал, не будь у него самого – еще лучшая. И он очень рекомендует собеседнику оную вещь у осла отрезать и попросить хирурга приладить ее вместо того горохового стручка, который… И так далее.

Слова лились изо рта вождя легко и свободно. Образы, метафоры, сравнения заставляли хихикать даже коллег оскорбляемого кавалериста. А уж тот, видя благодарную аудиторию, заливался соловьем…

Мрачный и весьма грозный с виду армянин пытался время от времени втиснуть словцо… но лучше бы он помалкивал. Каждая куцая реплика вмиг обрастала комментариями вождя и порождала новые образы, «окрыляя» нумидийца, как окрыляет поэта удачно пришедшая на ум рифма.

А когда уже казалось, что бедняга-катафрактарий сейчас лопнет от негодования, нумидиец небрежно уронил предложение: сойтись в поединке. Каждый – со своим оружием. И пусть боги порадуются тому, как он, вождь из благородной нумидийской семьи, помнящий две дюжины поколений своих славных предков, подбреет бороду отпрыска благороднейшего из курдючных баранов.

Армянин тут же рванул с места (вернее, с места рванул его конь) и под яростный вопль Меружана: «Не убивать!!!» устремился на обидчика, поспешно отцепляя притороченное к седлу копье.

Нумидиец, с бодрым хохотом уклонился от атакующего и послал ему вслед еще десяток оскорблений, комментируя и посадку кавалериста, и его умение владеть копьем, и недвусмысленный намек, что с копьем, данным от природы, катафрактарий обращается еще хуже.

Армянин, надо отдать ему должное, сбросил скорость и развернулся с потрясающей четкостью. И вновь понесся на обидчика.

Нумидиец демонстративно поднял над головой щит и поскакал навстречу со щитом в правой и ножиком в левой руке. Коршунов заинтересовался. Он знал, что нумидиец не был левшой.

Катафрактарий копьем владел виртуозно и доказал это, на лету отбив брошенный в него щит. Но – отвлекся. И поплатился. Кони пронеслись впритирочку, а когда всадники разошлись, в левой руке нумидийца оказался черный клок бороды катафрактария.

Армянин потери не заметил. В первый момент. Но стоило ему развернуться, как нумидиец продемонстрировал добычу и прокоментировал, на каком месте он будет носить трофей.

Катафрактарий цапнул одетой в перчатку рукой оскверненную бороду… И заревел.

Надо полагать, в глазах у него помутилось, потому что он опять промахнулся. А может маневр уклонения (нумидиец, ухватившись за ремешок на шее коня, свесился едва ли не до самой земли) был катафрактарию незнаком. В общем – промахнулся. А нумидиец – нет. Кольцо волосяного аркана упало сбоку на шею катафрактария…

Глупо так попался. Видно, ярость действительно ослепила, потому что армяне сами виртуозно владели арканом и всяко умели от него уклоняться.

Рывок в сторону… И на полном скаку армянский командир сверзился с седла. Нумидиец не стал волочить его за собой. Соскользнул с коня, наклонился… И отхватил ножом еще один клок бороды.

– Никто не назовет меня лжецом! – воскликнул он. – Обещал – сделал!

Взбешенные надругательством армяне схватились за оружие, но тут уж вмешался Коршунов.

– Префект! – взревел он. – Успокой своих людей!

Меружан, отнюдь не дурак, отрегарировал и без команды Коршунова. Послал коня поперек линии возможной атаки, закричал по-своему… И армяне успокоились. Двое, спешившись, поспешили на помощь упавшему коллеге. Нумидиец не препятствовал. Он был вполне удовлетворен трофеем…

Хвастался им целых два дня, а потом продал его за пять денариев одному ассирийскому торговцу…

Который вернул отрезанную бороду бывшему хозяину… За семнадцать денариев.

– Всегда был высокого мнения о нумидийцах, – сказал Меружан, подъезжая поближе к Коршунову. – Но из твоих легионеров всё равно не сделать приличных катафрактариев.

– Спорим? – предложил Коршунов. – Через два месяца сойдемся и проверим.

– Десять денариев, что они не устоят против моих всадников! – заявил Меружан.

– Двадцать… ауреев, что мы пройдем сквозь строй твоих катафрактариев насквозь! – ответил Коршунов.

Двадцать ауреев – огромная сумма. Но Коршунов был уверен в своих парнях. В седлах они сидели отлично. Причем с детства. А строй… В конце концов строй – это не только всадники, но и лошади. А персидские лошади превосходно обучены строю. Сами все сделают, если им не мешать. Ну и размер тоже имеет значение, а германцы Коршунова – очень здоровые ребята. И доспехи персидские получше армянских.

Однако попотеть придется. Два месяца – это, действительно, очень мало для подготовки умелого кавалериста.

Насколько Коршунов был доволен жизнью, настолько же Черепанов был в жизни разочарован.

– Читай! – Он бросил на стол депешу, до недавнего времени скрепленную императорской печатью.

Коршунов небрежно подхватил папирус, скользнул взглядом, вчитался… И охренел.

– То есть я не понял…

– А что тут понимать? – злобно оскалился Черепанов. – Я, блин, подло и вероломно напал на воинов «друга Рима» Ардашира и совершил тем самым государственную измену!

– То есть, овации тебе не видать? – осторожно предположил Коршунов.

– Хрена лысого, а не овацию! Мне предлагается самостоятельно решить возникшую дипломатическую проблему. То есть – задобрить Ардашира любыми способами.

– Отдать обратно Европос, что ли? А, может, сразу всю провинцию, а?

– Типа того. И это еще не всё! Вот здесь, – Геннадий сунул Коршунову под нос еще одну депешу, – мне предписывается не медля направить Девятый Клавдиев легион, мой собственный легион, мать их слоновая задница, в провинцию Нижняя Мезия. Для несения службы, блядь, там, где от легиона будет наибольшая польза! А вот хрен им, а не легион!

– Погоди, не кипятись! – произнес Алексей, изучая императорский приказ. – Тут сказано: не медля, при первой же возможности… А еще сказано, что вскоре из Рима должен прибыть легат, которого император назначил командующим.

– Ты видишь в этом что-то позитивное? – желчно поинтересовался Черепанов. – Какой-то двадцатилетний сопляк, все заслуги которого – дальняя родственная связь с императором, будет командовать моим легионом…

– Исключительно позитивное! – перебил Коршунов. – Лично мне кажется, что этот новоназначенный легат вряд ли сможет принять легион.

– Почему ты так полагаешь?

– Если я отвечу, что Маний Митрил Скорпион и без него неплохо справляется, будет ли это достаточным аргументом?