— Ты безнадёжный романтик и идеалист, Моть, — с грустью в голосе вздохнул В. — Не буду тебя расстраивать, что твоя неуёмная вера в человечество непременно разобьётся о зияющую мраком действительность и тебя постигнет участь любого мало-мальски соображающего человека — разочарование в людях. Не буду говорить, что твои созидательные потуги останутся тщетны и безответны. Не буду говорить, что окутавшая твой энтузиазм пустота расколет большое сердце на маленькие безжизненные осколки.

— А что, если я скажу тебе, — словно услышав желаемое, вцепился Мотя, — что разочарование — лишь очередная ступень на пути познания истины? Что пустота, стремящаяся расколоть сердце, лишь очередной виток тропы познания? Что всё тобой перечисленное — это лишь один из последних виражей, коварно поджидающий перед финишной прямой? Что, если я скажу тебе, что разочарование мне не предстоит, а что оно уже позади? Что всё, о чем ты говоришь, и о чём меня предупреждаешь и предостерегаешь, давно было в моей жизни? Способен ли ты допустить и представить, что то, что ты считаешь, меня якобы «ждёт впереди», уже в моей жизни благополучно прошло? Что всё тобой перечисленное — я уже встретил. Способен ли ты понять, что обозначенное тобой якобы «окончание человеческого пути» в точке разочарования в людях в действительности лишь начало истинного познания людей? Достаточно ли в тебе широты охвата для такого действия? То, что тебе кажется финалом и венцом человеческого понимания, не более чем промежуточный этап на пути всеобъемлющего познания. Способен ли ты хотя бы допустить такую версию реальности? Что за обозначенной тобой якобы максимальной глубиной погружения кроется колоссальная непознанная бездна. Что за самостоятельно воздвигнутой стеной, принимаемой тобой за окончательный тупик, сокрыт подлинный мир.

— Как я могу допускать подобное, — без малейших колебаний отреагировал В, — если мне доподлинно известно, что моё нынешнее понимание мира — это конечная станция, познав и прочувствовав которую, я наконец-то начал становиться тем, кто я есть — человеком, берущим от жизни всё, что хочется. Только дойдя до стадии разочарования в людях, я смог начать контролировать свою жизнь и выстраивать её заново. Только после того как пали последние иллюзии относительно людей, я очутился в реальности.

— Ты очутился в «своей» реальности, — продолжал Мотя с ещё большим жаром. — В реальности человека, которого устроила финальная точка в виде разочарования. Не больше и не меньше. Ты дошёл до своей персональной конечной, отказавшись идти дальше…

— А дальше ничего нет, — перебил В. — Моя конечная станция и есть объективный финал. Знание о том, что люди — это лживые, эгоистичные, не знающие ни в чём меры, коварные, трусливые и неблагодарные обезьяны, предрасположенные к принуждению через страх, — является высшей мудростью в познании существа человеческого.

— Познание, — тут же отозвался Мотя, — всегда включает в себя три этапа: «непонимание», «заблуждение» и «просвещение». И забавная штука в том, что первый этап — «непонимание» — часто внешне одинаков с третьим этапом познания, с этапом «просвещения». Человек, находящийся на первом этапе познания, и человек, находящийся на третьем этапе познания, часто говорят одни и те же вещи. И это создаёт путаницу в голове у человека, находящегося на втором этапе. Человек второго этапа убеждён, что его второй этап является максимально возможным, а люди с третьего этапа и с первого этапа — одинаковы. Человек со второго этапа познания убеждён в отсутствии третьего этапа так же, как человек с первого этапа убеждён в отсутствии второго. Например, человек слабого ума, ничего не смыслящий в науках, может поверхностно ознакомиться с догматическими учениями и с лёгкостью фанатично уверовать в Бога. Он будет представлять собой человека первого этапа познания — этапа «непонимания». Человек же среднего ума, отлично смыслящий в науках, разберётся в противоречиях догматических учений и в хитросплетениях корыстолюбцев, жаждущих властвовать через институты религии, и станет отрицать существование Бога. Такой человек будет представлять собой человека второго этапа познания — этапа «заблуждения». А человек высокого ума, прекрасно понимающий несовершенство и ограниченность наук, умеющий ставить вопросы, выходящие за изведанные рамки, и глубоко видящий природу существа человеческого, примет Бога Творца за константу, как это делали выдающиеся учёные умы человечества, будь то Исаак Ньютон, Макс Планк, Андре Мари Ампер, Луи Пастер, Джеймс Прескотт Джоуль, Роберт Бойль, Галилео Галилей, Макс Борн, Михаил Ломоносов и многие другие по-настоящему великие учёные. Про Николу Теслу, всецело принимавшего Бога, уже и вовсе устал повторять. Такие люди будут представлять собой третий этап познания — человека просвещённого. Прекрасно понимающего, что существование у нашего мира творца — очевидно. Для просвещенного человека не стоит вопрос «существует ли Бог?» Нет. Положительный ответ на вопрос существования творца у него давно имеется в наличии. Для просвещённого человека вопрос стоит только о «форме» истинного Бога. Но опять же, и человек первого этапа познания, и человек третьего этапа познания будут иметь одинаковый ответ: «Бог существует». И человек второго этапа познания будет убеждён, что перед ним два человека первого этапа, ничего не смыслящих в науках и в человеческой психологии. Он не различит фанатика и великого учёного из-за внешней схожести их позиций. Человеку второго этапа будет недоступно понимание просвещённого человека третьего этапа познания.

— Сам себя не похвалишь — никто не похвалит, да ведь? — усмехнулся В. — Рассказывай, в каком это аспекте жизни я, по-твоему, являюсь заблуждающимся человеком второго этапа познания, а ты являешься просвещённым человеком третьего этапа?

— Твой рассказ о «разочаровании», которое меня как будто бы «ждёт», является рассказом заблуждающегося человека второго этапа познания, не предполагающего о существовании третьего. Твоё разочарование в людях — это второй этап. Это этап человека, только начавшего открывать глаза на мир, у которого с глаз спало «непонимание» и зародилось «заблуждение». Заблуждение о том, что люди — это якобы лживые, эгоистичные, не знающие ни в чем меры, коварные, трусливые и неблагодарные обезьяны.

— Так поведай своему Горацию, — иронично паясничал В, — о великий просвещённый, что же такого незримого он упустил из виду. Какие же люди на самом деле, если не такие, как я обозначил?

— Взрослые люди, скрывающиеся за злостью и безразличием, — это напуганные, обиженные и разочарованные дети. Добрые внутри дети, которые потерялись в огромном торговом центре и плачут. Дети, блуждающие по бескрайним просторам торгового центра и пытающиеся спрятать свою доброту, чтобы им не сделали больно. И их никто не обнимет, и никто им не поможет, потому что вокруг лишь точно такие же напуганные и одинокие дети, боящиеся огромной махины торгового центра. Дети, жаждущие любить и быть любимыми, но скрывающие свою собственную любовь и свою жажду любви. Потому что большинство из них достаточно умны, чтобы увидеть то, что видишь ты, но крайне близоруки и ещё достаточно невежественны, чтобы увидеть истинную картину. И оттого ты решил, что меня интересует только собственный бумажный самолётик. Это вывод разочаровавшегося человека второго этапа. Твои слова о нежелании принимать чьё-то созидание основаны на собственном тщеславии и соискании власти над другими людьми. Но зачем мне власть, если у меня есть любовь? Тщетно пытается найти смысл жизни в обретении власти лишь не имеющий в своей жизни любви.