курсовом движении.

Три снаряда поразили цитадель, один — надстройку, последний разворотил бак. К счастью, крюйт-камера с боезапасом не пострадала, иначе крейсер попросту разорвало бы в клочья.

Но сила удара была столь велика, что многотонного монстра оттолкнуло в сторону метров на сто, после чего он начал медленно снижаться.

И в ходе падения рубанул килем по мостику парящего ниже «Священного союза», и лишь совместные усилия обоих экипажей позволили минимизировать ущерб и отделаться помятой крышей.

В ином случае падающий гигант вполне мог если не разрубить соседа надвое, то нанести такой урон, что корабль наверняка рухнул бы с небес.

И это — прямое следствие не только спешки капитана, но и моей ошибки. Нельзя располагать борта, как полки в шкафу, иначе при повреждении они неминуемо заденут соседей.

Надо разместить их именно что лесенкой, как башни у линкора — только так мы сохраним и строй, и обезопасимся от дружеского тарана.

— Ваша светлость! — Пашка протянул мне приемник и выпрямился, чтобы взять под козырек.

И тут же рухнул с развороченной грудью — над нами пронесся катер, скосив из спаренных пулеметов еще немало матросов.

— Приказ… — прохрипел паренек, глядя стекленеющими глазами в небеса, — выпол… нен…

Я вздохнул и опустил ему веки, после чего схватил микрофон и заорал:

— «Отмщение», какого черта вы покинули строй!

— Потому что иначе эту моль не одолеть! — голос пробился сквозь рев сирены и шипение — похоже, команда всеми силами боролась за живучесть корабля.

— А сейчас как — одолели⁈ Внимание всем бортам — стройтесь ступенями! Так, чтобы не упасть товарищам на головы, если вас подобьют!

— Адмирал! — рявкнул капитан «Союза». — Что нам делать? Корабли уже потрепали, а вражья армада еще даже не подошла!

— Уничтожьте рой! — ответила Мария. — Любой ценой!

— Но что дальше? «Дракон» слишком силен!

— Сражайтесь, мать вашу! — в девушке проступила ее пиратская сторона, которая мне нравилась больше дворянской. — Используйте всю огневую мощь! Все оружие, что у вас есть!

Используй мою кровь, как оружие, — скользнули в мыслях слова древнего хранителя.

Если получилось с пулеметом, может, удастся зарядить эромантией калибр побольше? А кровь — то есть, ограненный стержень — станет катализатором? Эксперимент опасный, но попробовать стоит — тем более, что особого выхода нет.

— Маша! — крикнул я в приемник. — Вели доставить лишний стержень в носовую башню!

— Что? — удивилась подруга. — Зачем?

— Просто сделай это.

— Хорошо.

Я рванул к бронированному укреплению, уклоняясь от носящихся всюду матросов и пригибаясь от частых и близких взрывов. Башня представляла собой трехъярусную шахту с подъемником, опускающимся аж до самого трюма.

Из крюйт-камеры шло пополнение припасов на ярусах — на втором хранились толстенные рулоны пороховых зарядов, на первом — сами фугасы.

Дюжины канониров с помощью механизмов доставляли все это к пушкам, загружали в казенник и докладывали о готовности к выстрелу.

Когда же я приказал засунуть в казну синий подсвеченный восьмигранник, на меня посмотрели, как на умалишенного, а самый старый военный перекрестился.

— Ваша светлость, так нельзя, — возразил крепкий усатый офицер. — Манород сам по себе не стреляет, а ежели капсюль к нему приладить, рванет так, что всю башню в небо подбросит.

— Я ничего не говорил про капсюль, — шагнул к нему и строго глянул в серые глаза. — Делай, что велено, иначе башня и так взлетит — от вражьего фугаса, но перед тем я оторву башню тебе.

— Есть, — со вздохом произнес мужчина. — Делайте, что велено. Один черт подыхать, а так хоть быстро умрем, без боли.

— Отставить панику! Лучше направьте пушку на носовое орудие линкора — то, что ниже. И цельтесь прямой наводкой.

— Прямой? — удивился старый канонир. — Дык между нами десять верст, ваша светлость.

— Делай, что велено! — я сорвался на крик, но это помогло — орудийная команда приступила к работе.

Помните баянистый анекдот, что у сигарет, макарон и патронов для калаша один калибр? Так вот — стержень вошел в казенник как влитой, несмотря на огранку.

Как только казну заперли затвором, главный стрелок склонился над механическим вычислителем и защелкал рычажками и тумблерами, попутно озвучивая малопонятный набор чисел и цифр.

Наводчики при том вращали вентили паровых усилителей, и пару минут спустя офицер отчитался о полной готовности. Я же спросил, где спуск, и обхватил чугунный рычаг двумя руками.

Зажмурился и пробудил в душе все самые приятные воспоминания, предвкушения скорых побед и радостные мечты о грядущем. И миг спустя по века ударил столь яркий свет, что пришлось закрыть глаза предплечьем. Казенник раскалился добела, и только розоватая аура подсказывала, что мы — на правильном пути.

— Что это такое?

— Что за магия?

— Сейчас ослепну…

— Господи, спаси и сохрани!

— ОГОНЬ! — заорал сам себе и навалился всем телом на рычаг.

Ревущий поток, сравнимый разве что со звездой смерти в миниатюре, устремился точно в цель и прожег ее насквозь. Нижняя башня «Дракона» разлетелась на куски от детонации боекомплекта — шутка ли, разом лопнуть сразу три заряженные пушки.

В соседней же загорелись тюки пороха на среднем ярусе, и команда заметалась, как муравьи от кипятка, борясь с пожаром и в спешке эвакуируя фугасы.

Ведь если огонь доберется до них, и второй башне конец, а это ослабит боеспособность корабля аж на две трети. И гордость американской армады сравняется по мощи с остальными крейсерами, тем самым лишив Мерлина главного преимущества.

Вот только и «Возмездию» досталось — жар от выстрела оказался настолько сильным, что ствол размяк и обвис, а второй нагрелся так, что больше не мог стрелять — как минимум, до полного остывания.

И просто залить его водой нельзя — от перепада температур металл мог