– Очень хорошо, – свирепо воскликнула Анна, не отрывая руки от лица Кристофера. – Я надеюсь, она сдохла в мучениях. Я надеюсь, она выла от боли в последние минуты…

– Анна, – мягко сказала Люси и перевела взгляд с бесстрастного лица Джесса на Грейс, скрючившуюся на полу. – Не надо так…

Но Грейс резко подняла голову. Волосы, намокшие от слез, прилипли к ее лицу.

– Ты уверена? – дрожащим голосом произнесла она. – Ты можешь поклясться, что она ушла навсегда? Велиал не сумеет вернуть ее дух обратно в тело?

– Тела не осталось, – покачала головой Корделия. – Оно сгорело, превратилось в пепел. Клянусь, Грейс.

– О, слава Богу, – прошептала Грейс, – слава Богу.

Она содрогалась, как в агонии. Джесс отошел от одра и приблизился к сестре. Он опустился перед ней на колени, взял ее руку, сжал в своих, шептал ей слова, которых Корделия не могла разобрать.

Джеймс коснулся губами щеки Корделии.

– Любовь моя, – вздохнул он. – Я знаю, что нелегко отнять у человека жизнь, даже у такого, как она.

– Сейчас это не имеет значения, – сказала Корделия. – Но Кристофер… Мне так жаль, так жаль, Джеймс…

Его лицо окаменело.

– Я не могу его вернуть, – тихо произнес он. – И это самое невыносимое. Я ничего не могу сделать.

Корделия лишь прошептала его имя и погладила по плечу. Сейчас было не время говорить о том, что мертвых нельзя вернуть, что смерть – это не проблема, которую можно решить, а рана, которая заживает очень долго. Слова были бессильны помочь горю.

Корделия взглянула на одр и перехватила взгляд Люси. Из всех присутствующих только Люси плакала – беззвучно, не шевелясь. Слезы одна за другой стекали по ее лицу. «О, моя Люси», – подумала Корделия, и ей захотелось подойти к подруге, но в коридоре за дверью Святилища послышался какой-то шум, и на пороге появились Томас с Алистером.

– О, благодарение Ангелу, – хрипло воскликнул Джеймс. – Мы не знали, куда вы подевались, что с вами…

Но Томас смотрел мимо него, на Кристофера и остальных. На смертное ложе и горящие вокруг свечи. На лоскут белого шелка в руках Мэтью.

– Что… – Он в растерянности обернулся к Джеймсу, и в его глазах мелькнула безумная надежда, как будто друг мог дать ответ, мог все исправить. – Джейми, что случилось?

Джеймс стиснул руку Корделии и направился к Томасу. Она слышала голос мужа, негромкий, торопливый, а Томас качал головой, сначала медленно, потом яростно, отчаянно. Нет. Нет.

Когда Джеймс закончил рассказ, Алистер отошел от них, чтобы дать старым друзьям возможность поговорить без посторонних. Он взял руки Корделии, молча перевернул их ладонями вверх, осмотрел красные отметины в тех местах, где кожи касался ледяной меч.

– С тобой все в порядке? – спросил он по-персидски. – Лейли, я сожалею о том, что меня здесь не было.

– А я рада, что тебя здесь не было, – горячо воскликнула девушка. – Я рада, что ты был в безопасности.

Он покачал головой.

– Сейчас в Лондоне можно забыть о безопасности, – хмуро ответил он. – Там творится какой-то кошмар… Это Велиал, Корделия. Он превратил простых людей в безмозглых марионеток…

Он замолчал, заметив, что Томас подошел к телу Кристофера. Высокий, широкоплечий Томас, казалось, стал меньше ростом.

– Это невозможно, – прошептал он. – Такая ничтожная рана. Вы пробовали иратце?

Никто не ответил. Корделия вспомнила видение: как Анна наносит исцеляющие руны на плечо Кристофера, как они исчезают, как она лихорадочно царапает все новые бесполезные иратце. Сейчас она не выглядела ни взволнованной, ни взбешенной – сестра стояла у изголовья брата неподвижно, словно каменная статуя ангела, и даже не взглянула на Томаса.

– На клинке был яд, Томас, – тихо ответила Ари. – Исцеляющие руны не смогли его спасти.

– Люси, – грубым, хриплым голосом произнес Томас, и девушка в изумлении заморгала. – Неужели ты ничего не можешь сделать? Ты же воскресила Джесса… Ты вернула его с того света…

Люси побелела, как полотно.

– О, Том, – вздохнула она. – Это происходит не так, как ты думаешь. Я… я все-таки попробовала позвать Кита, сразу после того, как он перестал дышать. Но мне никто не ответил. Его душа покинула тело. Он мертв. Не как Джесс. Он действительно умер.

Томас внезапно сел на пол, как будто у него отнялись ноги. И Корделия вспомнила все те моменты, когда она видела Кристофера и Томаса вместе, как они болтали, смеялись или просто читали каждый свое в дружеском молчании. Это было вполне естественно, ведь их друзья, Джеймс и Мэтью, были парабатаями и тоже всегда держались вместе, но причина была не только в этом: Томас и Кристофер подружились потому, что их характеры дополняли друг друга.

И еще потому, что они были знакомы с детства. В течение одного года Томас потерял сестру и друга, который был ему практически братом.

Мэтью встал. Подошел к Томасу и опустился на пол рядом с ним. Он взял друга за руки, и Томас, который был намного выше и крупнее, уцепился за Мэтью, как утопающий за спасательный круг.

– Мне нельзя было уезжать, – с истерическими нотками в голосе заговорил Томас. – Мне следовало остаться… я бы защитил его, уберег…

Алистер побледнел. Корделия поняла: если Томас будет и дальше винить себя в смерти Кита, терзаться, что во время трагедии был где-то с Алистером, это убьет ее брата. Он и без того нес почти непосильное бремя.

– Нет, – резко произнес Мэтью. – И не вздумай это повторять. Кит погиб по чистой случайности. На его месте мог оказаться любой из нас. Врагов было слишком много, они были сильнее. Ты ничего не смог бы изменить.

– Если бы я был там… – как в бреду, повторял Томас.

– Ты лежал бы сейчас рядом с Кристофером. – Мэтью поднялся на ноги. – И тогда мне пришлось бы жить дальше без двух моих лучших друзей, без половины моего сердца. Очень хорошо, что тебя не оказалось в Институте, Томас. Ты был вне опасности. – Он повернулся к Алистеру, и Корделия увидела, что его зеленые глаза ярко блестят от непролитых слез. – Не стой столбом, Карстерс, – бросил он. – Сейчас Томасу нужен не я. Ему нужен ты.

Алистер явно растерялся, и Корделия сразу поняла, о чем он думает: «Это не может быть правдой, не может быть, чтобы Томас нуждался во мне, хотел моего общества сейчас».

– Иди, – сказала девушка и слегка подтолкнула брата.

Алистер решительно расправил плечи, как будто готовился к битве, пересек Святилище, прошел мимо Мэтью и опустился на колени рядом с Томасом.

Томас поднял голову.

– Алистер, – прошептал он, словно это