В середине августа 1943 года тот же спор повторился. Жуков снова высказал свое несогласие с планами Сталина вести наступление «широким фронтом».

«Из доклада А.И. Антонова [от 15 августа 1943 года], – пишет он, – я понял, что Верховный настоятельно требует немедленно развивать наступление, чтобы не дать противнику организовать оборону на подступах к Днепру. Я разделял эту установку, но не был согласен с формой наших наступательных операций, при которых фронты от Великих Лук и до Черного моря развертывали фронтально-лобовые удары.

Была ведь возможность (после некоторых перегруппировок) провести операции на отсечение и окружение значительных группировок противника, чем облегчалось бы дальнейшее ведение войны. В частности, я имел в виду южную группировку противника в Донбассе, которую можно было бы отсечь мощным ударом из района Харьков – Изюм в общем направлении на Днепропетровск и Запорожье.

А.И. Антонов сказал, что лично он разделяет это мнение, но Верховный требует скорее отбросить противника фронтальными ударами. […] Через несколько дней мне позвонил И.В. Сталин и… заметил, что не разделяет точку зрения об ударе войск Юго-Западного фронта из района Изюма на Запорожье, поскольку на это потребуется значительное время.

Я не стал спорить, так как знал, что Верховный пока вообще по ряду обстоятельств не очень уверен в целесообразности более решительного применения операции на окружение противника.

В заключение Верховный потребовал, чтобы войска фронтов скорее вышли на Днепр»[618].

Сталин быстро прекратил дискуссию о форме операций. Битва за Днепр на первом этапе станет детищем «сталинской стратегии широкого фронта». Никаких оперативных хитростей, никакого четко выделенного направления главного удара: войска продвигаются вперед подобно боксеру-тяжеловесу, которому тяжело достается, но он своими ударами все-таки отправляет соперника в нокаут. В оправдание Сталина следует сказать, что советские танковые войска на тот момент были очень сильно потрепаны. Потери в летний период, с июня по августа, в четыре-пять раз превосходили потери в танках немцев. Не хватало не только боевых машин, но и экипажей. В результате первые месяцы битвы на Днепре Жукову пришлось вести, имея в своем распоряжении относительно небольшое количество танков, что, конечно, не увеличивало темпы продвижения советских войск вперед.

Наступление советских войск в направлении Днепра (осень 1943 г.)

Если Жуков в данной обстановке отстаивал более сложные и изящные варианты действий, происходило это потому, что он осознал существование двух новых реальностей. Первая: проблема пополнения армии. После страшных потерь 1941 и 1942 годов Красная армия столкнулась с проблемой ограниченности людских ресурсов. Следовательно, надо было уменьшать потери, компенсировать относительную нехватку пехоты большей мощностью огня и мобильностью. Все это требовало отказа от лобовых атак, от стратегии изматывания врага. Вторая реальность: огромные изменения в структуре Красной армии, начавшиеся с июля 1941 года и продолжавшиеся через победы и поражения. Количество офицеров с профессиональным образованием возросло в четыре раза и наконец-то позволило удовлетворительно укомплектовать ими войска. Огневая мощь связки артиллерия – реактивные установки увеличилась настолько, что стало возможным создание артиллерийских корпусов прорыва, способных прорвать любую оборону. Тяжеловесные и неповоротливые пехотные армии превратились в стандартные объединения различных родов войск, организованных в корпуса и приобретших новую мобильность благодаря поступлению американских джипов и грузовиков. Танковые армии – средство развития прорыва – полностью моторизованные, наконец, обрели свою окончательную структуру: два танковых корпуса, механизированный корпус, самоходная артиллерия, эффективно работающая тыловая служба. Наконец, авиация, реформированная Новиковым, стала способна обеспечить себе господство в воздухе над полем боя. Новая Красная армия, этот мощный и современный инструмент войны, не может больше терпеть поражений, в этом Жуков уверен. Риск тактических неудач сохраняется, но он не должен заслонять тот факт, что орудие оперативного искусства наконец-то создано. Сталин не разделял уверенности своего маршала. В не подвергнутой цензуре версии его «Воспоминаний» есть такая фраза: «Основных законов оперативно-стратегического искусства И.В. Сталин не придерживался. Он был подобен темпераментному кулачному бойцу, часто горячился и торопился вступить в сражение. И.В. Сталин не всегда правильно учитывал время, необходимое для всесторонней подготовки операции. […] Приходилось серьезно спорить и выслушивать от И.В. Сталина неприятные и незаслуженные слова. Но тогда мы мало обращали на это внимания»[619].

Битва за Днепр стала сложной серией советских наступлений и яростных немецких контратак. Она продолжалась с сентября 1943 по февраль 1944 года, в ней участвовала большая часть Красной армии (5 фронтов общей численностью 2,6 миллиона человек из 5,5 миллиона, служивших в тот момент в ее рядах) и лучшая часть немецких войск Восточного фронта (1,26 миллиона человек из 2,8 миллиона), в том числе 70 % их бронетанковых войск и две трети люфтваффе. Жукову предстояло заниматься координацией действий двух основных фронтов: Воронежского (Ватутин) и Степного (Конев), которые 20 октября сменят названия и станут, соответственно, 1-м и 2-м Украинскими фронтами. Действия миллиона человек, которые насчитывали два действовавших южнее фронта – Юго-Западный (Малиновский), который скоро станет 3-м Украинским, и Южный (Толбухин), в скором будущем 4-й Украинский, – координировал Василевский. Противниками Жукова были Манштейн, командующий группой армий «Юг» (I и IV танковые, VIII и VI армии), и Клюге, командующий группой армий «Центр», к которой относилась II армия. Основная часть сил Клюге была занята отражением атак Калининского и Западного фронтов (общая численность 1 250 000 человек) – это была операция «Суворов», к которой Жуков не имел никакого отношения – случай исключительный, поскольку с 1941 года он всегда предпочитал действовать на центральном направлении. И все-таки он заехал на Центральный фронт на двое суток – 30 и 31 июля, чтобы проверить, все ли готово к наступлению.

Более крупные – хотя и не намного – силы советская сторона сосредоточила в северной и центральной части Украины, где Центральный, Воронежский и Степной фронты (общая численность 1 581 300 человек) должны были наступать к Днепру, до которого было всего 200 км: это была Черниговско-Полтавская операция, задуманная Жуковым и им же координировавшаяся. В этих городах, расположенных соответственно в 40 и 100 км от Днепра, находились немецкие склады. Если бы немцы их потеряли, то оказались бы перед дилеммой: уйти за реку, преследуемые советскими войсками, или погибнуть на восточном берегу. Выйдя на линию Чернигов – Полтава, каждый фронт должен был самостоятельно наступать в направлении Днепра, чтобы захватить собственные плацдармы на его западном берегу. Ставка рассчитывала, что эту гонку к Днепру выиграют Ватутин и Конев: но они оказались отстающими. Рокоссовский, командующий Центральным фронтом, переименованным в 1-й Белорусский, играл в операции роль оберегателя фланга. У него было меньше всего сил, и действовал он независимо от Жукова, подчиняясь непосредственно Сталину. Такая странность объясняется уверенностью в том, что исход дела решат Ватутин и Конев, а у Жукова было достаточно забот по контролю за их двумя фронтами.