затем проскользнула в караулку. Мгновение спустя она снова высунула голову:

– Комната просторнее, чем казалось раньше.

– Что-нибудь еще? – спросила Плакса.

– Погоди! – Голова снова исчезла, а затем послышалось: – В стене напротив две двери. Обе одинаковые, и обе приоткрыты.

– Мы все там поместимся? – осведомилась Плакса.

Появилась рука и поманила их внутрь.

Быстро войдя в караулку, они тут же остановились, увидев опрокинутый деревянный стол, сломанные стулья, разбитые тарелки, смятые кружки, погнутые ножи и покореженные мечи, а также множество кусков порубленного мяса и костей с остатками окровавленной одежды. У стены лежали сложенные в кучу шесть расколотых голов, а рядом с ними – около дюжины отрубленных ног в разнообразной дешевой обуви.

Симон вытащил нож.

– Проверить, остался ли кто-то в живых? – предложил он.

– Нет, – ответила Плакса. – Полагаю, уже слишком поздно.

– Что, по-твоему, тут случилось? – слегка испуганно поинтересовался Ле Грутт.

– Это все тот демон, – сказала Плакса.

– Который на нас кончил? – Симон покачал головой. – Вряд ли. Та тварь от нас трусливо сбежала. Да и ростом она была немногим выше Мортари.

– Если только я в самом деле Мортари, – изрек тот.

– Кем же еще ты можешь быть?

– Не знаю. Это загадка.

– Лурма, – попросил Барунко, – пописай еще, пожалуйста.

– Слушайте, – Плакса подняла руку, привлекая всеобщее внимание, – тут что-то не так.

– В каком смысле? – не понял Ле Грутт.

– Ну… сперва тот демон, а теперь комната, полная растерзанных стражников. Не нравится мне это. Вы же знаете, что моей интуиции стоит доверять, и я считаю… – она покачала головой, – что чем скорее мы отыщем главу Гильдии воров и уберемся отсюда, тем лучше.

– И где же она, по-твоему? – спросила Лурма. – Плакса?

– Плакса здесь, – сказал Ле Грутт. – Собственно, я сейчас на нее смотрю.

– Лурма имела в виду нашу госпожу, – объяснила Плакса. – Думаю, она в какой-то из камер дальше по коридору, за дверью.

– За которой именно? – уточнила Лурма.

– Но тут всего одна дверь, – возразила Плакса.

– Что? Я же видела… смотри-ка! И впрямь только одна дверь! Другая исчезла! Я же тебе говорила, что здесь могут быть ловушки!

– Что это за ловушка – исчезающая дверь? – удивился Симон. – В чем смысл?

– Естественно, она заманивает тебя в другую. Лучше я сперва проверю.

– Симон, – попросил Мортари, – одолжи мне свой нож.

– Что? Прямо сейчас?

– Всего на минутку, обещаю.

Симон протянул нож. Мортари взял его и вскрыл массивную опухоль у себя на виске, из которой потекла розовая клейкая жидкость.

– Вот так-то лучше, – сказал он и, вернув нож, благодарно улыбнулся Симону.

Лурма уставилась на быстро собиравшуюся у ног липкую лужицу.

– Намерен прибраться за собой, Мортари?

– Конечно! Хотя, думаю, лучше на обратном пути. А пока – не найдется у кого-нибудь платка, чтобы ее прикрыть? Не хотелось бы, чтобы в ней утонул какой-нибудь котенок или еще кто-нибудь.

– С тебя до сих пор течет! – поморщилась Лурма. – Отвратительно!

– Со всех течет, кроме меня, – сказал Барунко; губы его обиженно дрогнули.

Плакса придвинулась ближе к силачу:

– Все в порядке, Барунко. Дойдет и до тебя очередь.

– Правда?

– Обещаю, – ответила Плакса и, повернувшись к Лурме, показала ей на дверь.

Кивнув, Лурма подошла сбоку к двери, а потом метнулась на другую ее сторону и какое-то время ощупывала забрызганные кровью камни стены, прежде чем пальцы ее нашарили край двери. Схватившись за него, Лурма приоткрыла дверь и заглянула внутрь.

– Коридор, – прошептала она. – По обеим сторонам двери в камеры, все открыты настежь.

– А в другом конце? – спросила Плакса.

Лурма взглянула еще раз:

– Еще две двери.

– Две?

Она посмотрела снова:

– Одна.

– Только одна? Ты уверена?

– Погоди… да, другая исчезла, как и в той комнате!

– Та дверь тоже взломана? – осведомилась Плакса.

– Сейчас погляжу… Нет. Но она висит на одной петле.

– Значит, взломана, – буркнул Симон. – неужели не ясно?

– Просто ты не видишь того, что вижу я, – огрызнулась Лурма. – Я вижу засовы. Их два, и они, похоже, в прекрасном рабочем состоянии. Мне пришлось бы вскрыть их оба, если бы дверь не висела на единственной погнутой петле. Так что не учи меня, Симонденалиан!

– Извини, Лурма, – сказал Симон. – Я просто нервничаю, что вполне объяснимо, я ведь тут единственный с оружием, и всем вам придется положиться на меня, если вдруг кто-то на нас набросится. И это мое дело, Лурма, так что лучше помолчи и не зли меня понапрасну!

– Все наши таланты отлично дополняют друг друга, – успокоила их Плакса. – Ладно, Лурма. Отличная работа. Пойдем проверим, что в тех открытых камерах.

– В камерах? Кто меня арестовал? Я никуда не пойду… Пожалуйста, не надо меня арестовывать! – разрыдался Барунко.

Офал взглянул на королевского слугу, который отошел в сторону, чтобы налить себе внушительную кружку вина. Быстро сделав три больших глотка, он моргнул, крепко сжав губы, и, внезапно пошатнувшись, оперся рукой о стену, а затем улыбнулся, словно бы вспомнил некую понятную лишь ему одному шутку.

Король Бошелен Первый сидел на троне.

– Посол, – спросил он вместо приветствия, – как ваше самочувствие? Очень рад. Итак, мы вновь встречаемся поздней ночью. К счастью, у меня вошло в привычку бодрствовать по ночам, хотя в данном случае – после вызова демонов, их обуздания и прочего, – признаюсь, я несколько утомился. Учитывая все вышесказанное, нельзя ли побыстрее?

Офал решил, что тираны обожают слушать собственные речи.

– Прррллл, приветфтвую, сир. – Он достал послание имперских властей и начал читать: – «Королю Бофелену и гражданам прекрафного Фаррога-над-Рекой! Пофле нефконщаемых провокаций в отнофении нафей мирной торговли, караванов и караван-фараев, пофле вопиющего объявления священной войны против королевства Кофмарии, после множества офкорблений и инфинуаций, да будет известно о фофтоянии войны между Кофмарией и Фаррогом…»

– Ну просто очаровательно, – прервал его король. – Нам давно уже было интересно, когда вы наконец это сделаете. Должен вам сообщить, что гранд-генерал Пин Растрёп собрал элитные войска из внушающих страх легионов и уже сейчас готов двинуться маршем в ваше Горное королевство, чтобы истребить его население и превратить в пепел вашу цивилизацию.

– Да, – кивнул Офал. – Позвольте, однако, фообщить вам, щто нафи фпионы прекрафно офведомлены о вафих приготовлениях и щто Кофмария в ожидании неминуемого… хссп тхвлаа… конфликта не только фобрала Южную имперфкую армию, но та уже находитфя на марфе. Фллапп прррлл тхлуп!

– Что ж, тогда нам не придется маршировать слишком далеко, чтобы стереть с лица земли вашу жалкую орду чешуйчатых ящеров.

Офал нахмурился:

– Щефуйчатых ящеров?

– Или эпитет «изверги» кажется вам более подходящим?

– Ахх, прррл. Не «изверги», фир. «Иззаварги».

На этот раз нахмурился Бошелен:

– Прошу прощения?

– Иззаварги. Так называетфя народ Кофмарии.

Стоявший у стены слуга, похоже, поперхнулся вином.