Ни в одном из хоть сколько-нибудь заслуживающих серьезного внимания свежих откликов на самоубийство Есенина, опубликованных в Советском Союзе и за рубежом в 1925 году, тема насильственной смерти поэта не поднималась: столь очевидными всем современникам, осведомленным и неосведомленным, представлялись главные обстоятельства есенинской гибели. Но и потом, вплоть до второй половины 1980-х годов, не только в советской подцензурной, но и в западной свободной печати о насильственном устранении Есенина никто не заговаривал.

Почему заказ на убийство поэта был сделан лишь спустя шестьдесят лет после смерти Есенина, в горбачевскую эпоху? Потому что именно в те годы вышел на поверхность миф о заговоре против русского народа. Логика тогдашних выступлений на митингах и в печати слишком известна: русские живут хуже, чем европейцы и американцы? Да. Они сами в этом виноваты? Нет. Их сознательно сбивают с пути и ведут по ложному следу. Кто ведет? Другие, зловредные народы. В первую очередь евреи. Некоторые видные большевики и чекисты по национальности были евреями. Значит, во всех бедах, приключившихся с многострадальным русским народом в XX столетии, виноваты большевики-евреи и чекисты-евреи.

Первая страница письма Айседоры Дункан Ирме Дункан от 27 января 1926 г.:

“…Сережина гибель страшно потрясла меня, но я столько слез пролила из-за него, что любой человек на моем месте уже исчерпал бы свою способность страдать. Среди моих нескончаемых бед последнего времени меня нередко тянет сделать то же, что он, только я утоплюсь…”

Но при чем здесь Есенин? В мифологическом сознании по любому поводу разыгрывается борьба между силами света и тьмы. Само собой разумеется, что Есенин, любимый русский поэт, должен был воевать на стороне добра. Уже поэтому он никак не мог покончить жизнь самоубийством – ведь самоубийство смертный грех. А кто были враги поэта? Как известно, Есенин позволял себе антисемитские высказывания. Среди его недругов (но и друзей) мы в изобилии находим евреев, большевиков и чекистов. Стоит ли удивляться, что в головах новоявленных отечественных черносотенцев родился миф о русском поэте, умученном за свою русскость евреями-чекистами?[1721]

Нужно признать, что самые простодушные из творцов этого мифа заявили свои ключевые тезисы с обезоруживающей прямотой – решительно подкрепив их сильными метафорами и аналогиями. Федор Морохов: “Его гибель не была случайной – она стала следствием целенаправленного геноцида русского народа, проводимого деятелями, притязающими на богоизбранность и мировое господство”[1722]. Иван Лысцов: “Это злодеяние органично следует из глобальной политики сионистов-псевдореволюционеров, с самого начала Октябрьского переворота проводивших и до настоящего времени проводящих всесторонний геноцид в отношении великого русского народа и его государственности”[1723]. Николай Дмитриев: “Слишком мешал кровавым “интернационалистам” самый русский поэт, слишком любил деревню, хранительницу национального духа, кормилицу, нагло ограбляемую ими”[1724]. Гневно клеймил “лицемерие и звериную сущность большевистских мани-лейб” и Сергей Каширин, автор по-своему захватывающей книги “Черная нелюдь. Легенда и документы об убийстве Сергея Есенина”[1725].

Тело Сергея Есенина

Посмертные рисунки Сварога (В. С. Корочкина). 28 декабря 1925

Непосредственный же убийца подбирался авторами версий из более или менее близкого окружения Есенина по одному признаку – он должен был носить нерусскую фамилию. Так в поле зрения мифотворцев попали имажинисты (Анатолий Мариенгоф и Вадим Шершеневич)[1726], Яков Блюмкин, Вольф Эрлих, Лев Сосновский, Леопольд Авербах и даже (совсем уже сбоку припека) – Моисей Наппельбаум, фотографировавший тело умершего поэта.

Подобно любому другому мифу, сюжет о смерти Есенина от рук иудейских палачей, как из зерна, вырос из архетипа. В случае Есенина это, разумеется, архетип безвинного страстотерпца, образ Христа. Не вполне владеющий грамотой автор поэтической формулы: "Есенин видится чуть ли не Христосом”[1727] – вполне отчетливо пояснил некоторые особенности современного культа Есенина: чудовищной пародией на стремление женщин из Галилеи узреть гроб Спасителя "и как полагалось тело Его”[1728] представляется само маниакальное желание некоторых фанатичных есенинок во что бы то ни стало извлечь из могилы останки поэта (Наталья Сидорина: "Должна быть проведена полная экспертиза, должна быть эксгумация, на этом настаивает сын Есенина. Церковь благословляет эту акцию”[1729]).