стало, показывали друг другу знаками, что и эти выражения простираются и на нас, потому что и мы называемся образом Божиим и славою Божиею, и о нас сказано: присно бо мы живии (2 Кор. 4, 11); и сил много: изыде вся сила Господня от земли Египетския (Исх. 12, 41); даже гусеницы и пруги именуются силою великою (Иоил. 2, 25); и: Господь сил с нами, заступник наш Бог Иаковль (Псал. 45, 8); имеем же свидетельство и на то, что мы свои Богу, не просто, но так, что назвал нас даже братиями (Евр. 2, 11). Не печалит нас и то, что Сын именуется истинным Богом; ибо, соделавшись Богом, Он есть истинный Бог.

6) Таково развращенное разумение ариан! Но и здесь Епископы, усмотрев их хитрость, собрали речения Писаний: сияние, источник, река, образ ипостаси, и: во свете Твоем узрим свет (Псал. 35, 10); и: Аз и Отец едино есма (Иоан. 10, 30); и наконец яснее и кратко написали: Сын единосущен Отцу; потому что все сказанное выше имеет это самое значение.

Напрасен ропот их, что выражения эти взяты не из Писания; в этом обличают они сами себя. Нечестивыя выражения свои заимствуя не из Писания, – потому что нет в Писании: «из несущих»; «было, когда не было», – жалуются, что осуждены на основании речений не из Писания взятых, хотя и благочестиво разумеемых. Но они, как из гноя возникшие, действительно глаголали от земли; Епископы же написали так, не сами изобретши выражении сии, но имея на то свидетельство от Отцев. Ибо древние Епископы, почти за 130 лет жившие, Епископ великаго Рима и Епископ нашего города, письменно осуждали утверждающих, что Сын – тварь и не единосущен Отцу. Это знал и Евсевий, бывший Епископом кесарийским, прежде согласный с арианскою ересию, а впоследствии подписавшийся на Никейском Соборе. Пиша к своим, подтверждал он, что из древних известны некоторые ученые и знаменитые Епископы и писатели, о Божестве Отца и Сына употреблявшие речение: единосущный.

7) Посему, для него же выставляют еще на вид Ариминский Собор, на котором они низложены? Для чего отмещут Собор Никейский, на котором подписались Отцы их и исповедали, что Сын от сущности Отчей и единосущен Отцу? Для чего не стоят в одном? Они противятся не одним Епископам, сходившимся в Никеи, но и Епископам у них почитаемым великими, а наконец даже своим. Посему, чьи же они наследники и преемники? Как могут именовать Отцами тех, от которых не приемлют их исповедания, написаннаго прекрасно и апостольски?

Если думают, что в-состоянии они возражать; то пусть говорят, чтобы обличены были противоречащие себе самим, лучше же пусть отвечают: веруют ли в Сына, Который говорит: Аз и и Отец едино есма (Иоан. 10, 30); и: видевый Мене виде Отца (Иоан. 14, 9)? «Да», скажут они; «поелику написано, то веруем». Но как же едино суть, и как видевый Сына виде и Отца? Если и о сем будут спрошены, то, конечно, скажут: «по подобию», если только не состоят в совершенном согласии с держащимися сроднаго с сим образа мыслей и известными под именем аномеев. И если еще спросят у них: как Сын подобен? – смело скажут: «совершенною добродетелию и согласием – тем, что хочет одного и того-же со Отцем, и не хочет, чего не хочет Отец». Но пусть знают, что уподобляющийся Богу добродетелию и хотением имеет произволение перемениться. Сказать же сего о Слове невозможно, разве только и Слово подобно отчасти, как и мы, а не подобно по сущности: это же свойственно нам, созданным и имеющим тварное естество; потому что мы, хотя не можем соделаться подобными Богу по сущности, однако-же, усовершаясь упражнением в добродетели, уподобляемся Богу, так как и это даровал нам Господь, и сказал: будите милосерди, якоже и Отец ваш милосерд есть (Лук. 6, 36). Будите совершени, якоже Отец ваш небесный совершен есть (Матф. 5, 48). Но что созданное изменяемо, этого никто не будет отвергать, потому что и Ангелы преступили закон, и Адам преслушал, и все имеют нужду в благодати Слова. А изменяемое не может быть подобно неизменяемому Богу, как и сотворенное – Сотворшему. Посему-то, нас имея в виду, сказал Святый: Боже, кто уподобится Тебе (Псал. 82, 2)? И: кто подобен Тебе в бозех Господи (Псал. 85, 8)? Богами же именует, хотя сотворенных, но соделавшихся причастниками Слова, как сказал сам Сын: аще оных рече богов, к нимже Слово Божие бысть (Иоан. 10, 35). Но причастное не одно и то-же с тем, чего оно причастно, и не подобно тому. И о Себе сказал Сын: Аз и Отец едино есма (Иоан. 10, 30), потому что не может сказать сего созданное. Ибо пусть ответят ссылающиеся на Ариминский Собор, – может ли тварная сущность сказать: что вижу творящаго Отца, то творю и Я (Иоан. 5, 19)? Созданное есть творимое, а не творящее, – иначе бы оно сотворило само себя. И действительно, если Сын, как говорят, есть тварь, и творит его Отец; то, конечно, и самого Себя сотворил Сын, Который, как сам Он сказал, может творить все, что творит Отец. Но подобная мысль нелепа и крайне несостоятельна; ибо никто не может сотворить сам себя.

8) Еще пусть скажут, – может ли созданное сказать: вся, елика имать Отец, Моя суть (Иоан. 16, 15)? Отец имеет силу творить, созидать, быть вседержителем, также имеет вечность, неизменяемость. А созданное не может иметь ни зиждительности, потому что есть тварь, ни вечности, потому что имеет начало бытия, ни вседержительности и неизменяемости, потому что, как говорят Писания, есть обладаемое и изменяемое по естеству. Следовательно, если все это свойственно Сыну; то свойственно, как сказали мы, не вследствие добродетели, но, как сказал Собор, по самой сущности Сына. И Сын не от иной сущности, но от Отчей, которой и свойственно это. Свойственное же Отчей сущности и ея рождение – что такое будет, как не единосущное? или как иначе наименуется? Ибо что видит кто в Отце, то видит и в Сыне, и притом, видит как сущее в Сыне не по причастию, но по сущности. И сие-то значит сказанное: Аз и Отец едино есма (Иоан. 10, 30); и: видевый Мене виде Отца (Иоан. 14, 9).

С другой стороны, хорошо будет обнаружить безразсудство их еще из следующаго. Если, по словам вашим, Сын подобен Отцу по добродетели, за которой следует хотение и нехотение и улучшение нравов, все же это свойственно качественности: