Тихо подкрался хаос, не тревожа Матери сон,

Заманчивой неизвестностью во мраке поблескивал он.

Увлек он дитя неразумное в мрачный холодный тлен.

Взметнулся тьмой ураганной и захватил его в плен.

Мрачный холодный хаоса тлен

Захватил лучезарного сына в плен.

Вот так и Бруд отнял у нее сына. Исполнение Зеландони было настолько захватывающим, что Эйла вдруг осознала, что очень переживает за судьбу Матери и Ее сына. Она сидела, подавшись вперед, и ловила каждое слово.

И Ее светлый друг вновь схватился с врагом коварным,

Державшим в холодном плену Ее дитя лучезарное.

Ради Ее любимого сына с удвоенной силой сражались они,

И их неукротимые стремления победу принесли.

Вновь возгорелся жизни жар.

Сияющий вернулся дар.

Эйла глубоко вздохнула и оглянулась. Не только ее захватила древняя легенда. Все окружающие заворожено слушали голос величественной исполнительницы.

С болью в сердце Великая Мать жила,

Между ней и сыном навеки пропасть легла.

Горевала Она, видя, как он кружит в вышине,

Но воспрянула духом и новую жизнь зачала на Земле.

И духом вновь воспрянула Мать,

Чтоб новую жизнь на Земле создать.

Слезы струились по щекам Эйлы, она мучительно переживала, что ей пришлось оставить сына в Клане, и глубоко сочувствовала страданиям Матери.

Вот хлынули на голую Землю воды Ее возрождения,

И вновь оделись поля в нарядную зелень растений.

Обильно и вечно утрат Ее изливаются слезы,

Взметая соцветья радуг и сияюще чистые росы.

Зеленый наряд возродился.

Но слезы Матери стынут на листьях.

Эйла была уверена, что никогда уже не сможет воспринимать, как прежде, утренние росы и разноцветье радуги. Теперь они всегда будут напоминать ей о слезах Матери.

С оглушительным грохотом разорвала Она глубины скал,

И из недр Ее бездонного чрева наш мир восстал.

Мир земной в изобилии видов и форм,

Чрево Матери породило детей целый сонм.

Покинутая Мать новую жизнь обрела.

И множество детей Земле дала.

Следующий отрывок был уже менее печальным, но еще более интересным. Он объяснял нынешнее устройство окружающего земного мира.

С гордостью Мать взирала на чад своих,

Но истратила запас животворных сил на них.

Осталось лишь воплотить в жизнь последнее нововведение —

Детей, способных понять смысл и ценность Ее творений.

Они будут Ее почитать.

И богатства Ее охранять.

Первую Женщину зрелой Мать сотворила,

Всеми земными благами ее наделила.

И главный Дар Великая Мать ей передала.

Пробудившись, познала величие жизни она.

Первая Женщина человеческого рода.

Познала величие жизни природной.

Эйла подняла глаза и заметила, что Зеландони наблюдает за ней. Она мельком глянула на окружающих, и когда вновь посмотрела на Зеландони, то ее взгляд уже был направлен в другую сторону.

Мать вспомнила, как тоскливо Ей было одной

И как согревала Ее любовь друга во тьме ночной.

Вот тогда последнюю искру Мать отдала,

На радость Женщине Первого Мужчину создала.

Последнюю искру Мать отдала.

Первого Мужчину Она создала.

Великая Мать наделила людей Даром возрождения,

И завещала им жить на Земле, в Ее владениях.

И завешала им чтить всех тварей живых, все земные плоды,

Оберегать реки и моря, гор, лесов и лугов Дары.

Под защитой камня кров нашли они,

Но почитали все Дары Матери Земли.

Изобильную жизнь Своим детям обеспечила Мать,

И решила любовный Дар им в награду послать.

Ниспослать им Дар Радости, соединяющий Дар,

Дабы радовал Мать их свободный любовный жар.

Лишь почитая и славя Великую Мать,

Можно Благо Даров Ее познать.

И возрадовалась счастью детей Своих Земная Мать,

Науку любви и нежности сумели они познать.

Она пробудила в них чувства взаимной любви,

И ниспосланные Ею Дары Радости глубоко оценили они.

Сердце Матери согрел жар их любви.

Дети Ее радость любви обрели.

И, одарив детей всей щедростью земной,

Великая Мать ушла на покой.

Две последние строки слегка озадачили Эйлу. Они нарушали привычный размер стиха, и она подумала, что, возможно, здесь что-то забыто или пропущено. Взглянув на Зеландони, она вновь встретила ее пристальный взгляд, вызывавший у нее беспокойство. Она опустила глаза и, вновь подняв их, обнаружила, что Зеландони по-прежнему смотрела на нее.

Когда все разошлись, Зеландони подошла к Эйле.

— Мне нужно сходить в лагерь Девятой Пещеры, ты не возражаешь, если мы пройдемся вместе? — спросила она.

— Нет, разумеется, нет, — ответила Эйла.

Сначала они шли в приятном молчании. Эйла еще пребывала под впечатлением от услышанного, а Зеландони не спешила начать разговор, желая, чтобы ее спутница сама высказала свои мысли.

— Как ты прекрасно пела, Зеландони, — наконец сказала Эйла. — Когда я жила на Львиной стоянке, там иногда устраивали музыкальные и песенные вечера, бывали даже общие танцы, а некоторые Мамутои обладали прекрасными голосами, но никому из них не сравниться с тобой.

— Это Дар Матери. Я родилась с ним, это Она Сама одарила меня такой врожденной способностью. Легенду о Матери называют также Песней Матери, поскольку людям нравится петь ее, — заметила Зеландони.

— Джондалар рассказывал мне немного о Песне Матери во время нашего Путешествия. Он сказал, что не помнит ее точно, и пересказывал ее своими словами, — сказала Эйла.

— В этом нет ничего необычного. Есть много слегка отличающихся друг от друга вариантов. Он слышал эту легенду от старой Зеландони, а я запомнила ее со слов моего наставника. Порой Зеландони слегка изменяют ее слова. И это совершенно естественно, главное, чтобы сохранились суть и смысл истории. Люди способны уловить размер и рифмы стихов, и если они хороши, то стихи быстро запоминаются. Я придумала мою собственную песню, и она мне нравится, но есть другие варианты исполнения.

— Мне кажется, большинство людей знают твой вариант песни, но что означают слова «рифма» и «размер»? По-моему, Джондалар никогда не объяснял мне их значения, — сказала Эйла.

— Я полагаю, он и не смог бы. Исполнение песен и историй никогда не относилось к числу его главных дарований, хотя теперь он гораздо интереснее рассказывает о своих приключениях.