Закончив с кобылой, она увидела, что Удалец уже спокойно пощипывает траву, а Волк исчез из поля зрения. Видимо, отправился на очередную разведку. Она издала особый свист, которым Джондалар обычно подзывал жеребца. Он поднял голову и направился к ней. Он уже почти добежал до нее, когда послышался другой точно такой же свист. Они оба удивленно оглянулись. Эйла подумала, что, должно быть, Джондалар почему-то решил присоединиться к ним, но увидела приближающегося мальчика.

Она впервые видела его и не могла понять, что ему нужно и почему он издал такой же свист. На вид пареньку можно дать лет девять или десять, и одна рука у него, видимо, была покалечена. Этот мальчик напомнил ей Креба, которому в детстве отрезали руку по локоть, и она сразу же почувствовала к нему симпатию.

— Это ты свистел?

— Да.

— Зачем ты свистел так же, как я? — спросила Эйла.

— Я никогда не слышал такого свиста. Мне хотелось узнать, получится ли он у меня, — сказал он.

— Получилось, — заметила она. — Ты кого-то ищешь?

— В общем, нет, — сказал он.

— Тогда что же ты здесь делаешь?

— Я просто пришел посмотреть. Мне сказали, что у ручья видели лошадей, но я не знал, что одна из Пещер разбила поблизости лагерь. Об этом мне не говорили. Все стоянки в основном находятся по берегам Среднего ручья, — сказал он.

— Мы прибыли совсем недавно. А ты уже давно здесь?

— Я здесь родился.

— А-а, значит, ты из Девятнадцатой Пещеры.

— Да. А почему ты так смешно произносишь слова?

— Я родилась в другом месте. Очень далеко отсюда. Раньше я жила на Львиной стоянке племени Мамутои, а теперь стала Эйлой из Девятой Пещеры Зеландонии, — сказала она, делая шаг ему навстречу и протягивая руки для ритуального знакомства.

Он слегка смутился, поскольку не мог до конца вытянуть вперед свою частично парализованную руку. Эйла подошла чуть ближе и взяла обе его руки, словно они обе были в полном порядке, но заметила, что последние два пальца короткой, недоразвитой руки срослись вместе. Продолжая удерживать его руки, она ободряюще улыбнулась.

Наконец, словно опомнившись, мальчик сказал:

— Я Ланидар из Девятнадцатой Пещеры Зеландонии. — Он хотел ограничиться этим, но потом, осмелев, добавил: — Девятнадцатая Пещера рада видеть тебя на Летнем Сходе, Эйла из Девятой Пещеры Зеландонии.

— А ты здорово свистишь. Тебе удалось очень верно повторить мой свист. Тебе нравится такое занятие? — спросила она, отпуская его руки.

— Наверное, да.

— Можно я попрошу тебя не свистеть так больше? — спросила она.

— Почему? — спросил он.

— Таким свистом я обычно подзываю Удальца, а чужой свист может смутить его, — пояснила Эйла. — Если тебе нравится свистеть, то я могу научить тебя другим видам свиста.

— Каким?

Оглядевшись вокруг, Эйла заметила на ближайшем дереве синичку-гаичку, чирикавшую свою песенку. Послушав немного, она повторила ее песню свистом. Мальчик выглядел потрясенным, а птица на мгновение умолкла, но вновь зачирикала. Эйла вновь повторила птичью песню. Черноголовая птаха, поглядывая вокруг, опять ответила ей.

— Как же это у тебя так здорово получается? — заинтригованно спросил мальчик.

— Я научу тебя, если хочешь. У тебя явно есть способности, ты сможешь научиться подражать птичьим голосам, — сказала она.

— А ты умеешь подражать и другим птицам? — спросил он.

— Да.

— Каким?

— Любым, каким угодно.

— А можешь изобразить лугового жаворонка?

На мгновение, закрыв глаза, Эйла издала заливистые трели, неотличимые от тех, что поет жаворонок, паря в небесной вышине и ныряя в воздушные волны.

— И ты по правде сможешь научить меня так свистеть? — спросил мальчик, удивленно глядя на нее.

— Если ты по правде захочешь научиться, — сказала Эйла.

— А как ты научилась?

— Просто тренировалась. Если у тебя хватит терпения, то когда-нибудь птицы будут слетаться на твой свист, — ответила женщина. Эйле вспомнились те времена, когда она жила одна в долине и училась подражать голосам птиц. Однажды она покормила их, и после этого несколько птиц постоянно прилетали на ее зон и клевали корм у нее из рук.

— А можешь ты просвистеть как-нибудь еще? — спросил Ланидар, совершенно заинтригованный странной женщиной, которая так смешно говорила и так замечательно свистела.

Эйла немного подумала и, возможно, потому что этот подросток напомнил ей Креба, начала насвистывать причудливую и жутковатую мелодию, подражая голосу флейты. Он много раз слышал, как играет флейта, но никогда не слышал ничего подобного. Такая западающая в память и тревожная мелодия была ему совершенно не знакома. Ее исполнял на флейте Мог-ур на Сходбище Клана. Ланидар внимательно прослушал ее до конца.

— Я никогда не слышал подобной мелодии, — сказал он.

— Тебе понравилось? — спросила она.

— Да, но она слегка напугала меня. Эта мелодия будто манит в какую-то неизведанную даль, — сказал Ланидар.

— Так и есть, — сказала Эйла и, улыбнувшись, вдруг издала пронзительный вибрирующий свист. Вскоре из высокой луговой травы выскочил Волк.

— Смотри, волк! — испуганно заорал мальчик.

— Не бойся, все в порядке, — сказала она, подзывая Волка поближе к себе. — Я дружу с этим волком. Вчера я гуляла с ним по главному лагерю. Я думала, ты знаешь, что он пришел сюда вместе с этими лошадьми.

Мальчик слегка успокоился, но продолжал поглядывать на Волка округлившимися тревожными глазами.

— Вчера я ходил с матерью собирать малину. А потом никто даже не упоминал, что вы пришли сюда. Мне просто сказали, что видели каких-то лошадей возле Верхнего ручья, — сказал Ланидар. — Все обсуждали только новое метательное приспособление, которое хочет показать какой-то мужчина. Я не умею бросать копья, поэтому решил лучше пойти и посмотреть на лошадей.

Эйла подумала, что, возможно, ему намеренно не рассказали о Волке, желая подшутить над ним так же, как Марона пыталась подшутить над ней. Однако если мальчик в таком возрасте продолжает собирать малину с матерью, то, вероятно, жизнь не балует его разнообразием. Должно быть, большинство сверстников смеются над его недоразвитой рукой, из-за которой он не может нормально метнуть копье. Но вторая-то рука у него действует отлично. Он может научиться метать копье, особенно с помощью копьеметалки.

— А почему ты не учишься метать копья? — спросила она.

— А ты не понимаешь? — сказал он, с отвращением поглядывая на свою уродливую руку.

— Но ведь вторая рука у тебя совершенно здорова, — сказала она.

— В другой руке обычно держат запасные копья. Кроме того, никто не хочет учить меня. Говорят, что мне все равно никогда не попасть в цель, — сказал мальчик.