Следующие сутки Алексеев спал не больше двух часов, раз за разом объясняя командирам расчетов установок «Коридор — 2» и «Коридор — 1», как именно передавать сообщения через барьер. В результате через двадцать четыре часа после приема первого сообщения заработали больше десятка трансбарьерных радиостанций.

Первым делом, разумеется, передали фронтовые сводки. В советском Генеральном штабе с изумлением узнали о наступательной операции, предпринятой генералом Говоровым. Первая оценка была однозначной — плохо продуманная авантюра, ставящая оборону Москвы в Восточном Союзе на грань краха, — однако по мере увеличения информации о замысле командующего группой войск тон комментариев заметно смягчился. Тем более, что нельзя было не признать успехи Говорова — его передовые части уже бились за Кострому, а немцы пока не смогли воспользоваться частичным ослаблением западного участка фронта — да и вряд ли смогут в ближайшие недели, так как не успеют сосредоточить силы для наступления. В свою очередь, войска Тухачевского заметно продвинулись на запад, так что перспектива встречи наступающих с двух сторон армий становилась все более реальной.

Алексеев, передавая сообщения в Восточный Союз и принимая ответные с той стороны, не особо вдумывался в их содержание — за последние двое суток он слишком устал для этого. Где-то между делом к нему подошел офицер в форме НКВД и потребовал подписать бумагу. Лейтенант глянул на нее мельком — это была форма допуска к материалам с грифом «совершенно секретно». Значительную часть бумаги занимало перечисление законодательных кар, готовых обрушиться на голову подписанта за разглашение доверенной ему информации. Николай в сомнениях глянул на офицера.

— Просто формальность, — сказал тот успокаивающим тоном, — все, кто передает правительственные радиограммы, подписывают.

— Хорошо, пусть будет формальность, — пробормотал Алексеев и подмахнул бумагу.

После этого офицер достал из папки радиограмму и отдал ее лейтенанту. Тот взглянул на текст — он оказался зашифрован.

— Передайте лично и немедленно, — распорядился офицер, — это распоряжение Ставки.

По обычаю, сложившемуся после войны, совещание на Ближней даче в Кунцево началось поздно вечером. Берия, Маленков, Хрущев, Вознесенский и Жданов уселись на привычные места за Т-образным столом, председательствовал за которым Сталин. Новичком здесь был генерал Синицын — его пригласили для рассказа о последних событиях вокруг параллельных миров.

Заседание началось с выступления Синицына. Генерал кратко рассказ, как именно удалось установить радиосвязь с Восточным Союзом, какие для этого нужны средства и какие возможности открывает. Жданов, недавно потерпевший поражение в борьбе с Троцким за контроль над партией большевиков Восточного Союза, слушал выступление генерала с особым вниманием.

— Товарищ Синицын, означает ли ваше сообщение, что мы сможем полностью восстановить сообщение с Восточным Союзом? — спросил он, когда генерал закончил.

— Наши специалисты утверждают, что нет, — ответил он. — Радиосвязь возможна из-за особого эффекта, но его нельзя использовать для передачи материальных тел.

Жданов хмыкнул.

— Мне кажется, ваши ученые не очень хорошо разбираются в этом, — сказал он. — Сначала они проспали закрытие тоннелей. Потом этот, как его….

— Андреев, — подсказал Синицын.

— …этот Андреев обещал заново открыть коридоры. Потом выяснилось, что открывать их нельзя ни в коем случае, а то случится мировая катастрофа. Теперь вот оказалось, что можно наладить радиосвязь. Ведь об этом не говорили раньше, верно?

— Верно, — признал генерал.

— Так какие могут быть гарантии на этот раз?

— Стопроцентных гарантий я дать не могу, — признал генерал, — однако сейчас мнение ученых едино, а это большая редкость. Профессора Громов и Андреев, а также академик Сырин — все они уверены, что коридоры между мирами не могут быть восстановлены.

— Товарищ Синицын, — гнул свое Жданов, — что ответили бы ваши профессора и академики полгода назад, если бы у них спросили: существует ли параллельный мир, в котором Советским Союзом управляет Троцкий, и он чуть не проиграл войну немцам?

Еще недавно мало кто осмелился произнести здесь это имя, да еще в таком контексте! Но времена меняются, Троцкий из параллельного мира побывал в этом кабинете лично, и договорился со своим извечным врагом о разделении сфер влияния. Правда, лидер Восточного Союза приобрел нового врага — Жданова, которого оставили за скобками этих договоренностей. И теперь Жданов искал возможность вновь вернуться в игру.

— Я думаю, Андрей Александрович в чем-то прав, — негромко, с расстановкой сказал Сталин. — Хорошо, товарищ Синицын, что ваши ученые на этот раз имеют единое мнение. Но, как мы знаем, истина в науке не устанавливается голосованием.

Все молчали. Сталин поднялся со своего места — он любил ходить, когда размышлял. Ковер в кабинете вождя приглушал и без того мягкие шаги.

— Нам нужен план на случай, если полноценная связь между мирами восстановится. Даже если вероятность такого события мала.

Никто не возражал.

— Есть еще вопросы к товарищ Синицыну?

Вопросов не оказалось. Самый заинтересованный из присутствующих — Жданов, — уже высказался, Берия и так все знал из отчетов о работе КБ 45, а остальные выжидали, куда подует ветер.

— Вы свободны, товарищ генерал, — сказал Сталин, — возвращайтесь к работе.

Дверь за Синицыным закрылась. Сталин, вернувшись за стол, посмотрел на Берию и сказал:

— Лаврентий, раздай товарищам материалы.

Тот открыл лежащую перед ним папку с отчетом об операциях генерала Говорова в Восточном Союзе и их оценкой Генеральным штабом. Особо отмечалось, что Говоров отдал приказ о наступлении на северо-восточном участке фронта без консультаций с командованием и подчеркивалась недопустимость такого самоуправства.

— Что думаете, товарищи? Действительно ли генерал Говоров виновен в самоуправстве?

Жданов и в этот раз высказался первым — тема отношений с Восточным Союзом занимала его больше остальных.

— А что они хотят, в генштабе? — Жданов недоуменно развел руками, — как он мог получать от них приказы, если связи не было?

— Я думаю, товарищи в генштабе беспокоятся о будущем, — сказал Сталин, — они хотят, чтобы Говоров принимал решения только по согласованию с ними.

— Наверное, это разумно, — осторожно сказал Маленков. — Говоров командует группой войск Красной армии и должен согласовывать свои действия.

— Вопрос в том, за кем последнее слово, — сказал Жданов. Ему пришло в голову, что Говоров вполне сможет стать фигурой, авторитет которой будет не меньше, чем у Троцкого, особенно в случае успеха наступления. Этим можно воспользоваться, чтобы поколебать позиции Председателя партии. — Пока тоннели между мирами закрыты, у нас нет возможности перебрасывать войска. Получается, Говоров предоставлен самому себе. Возможно, ему на месте виднее, как поступить? Его наступление имеет успех, потому что началось внезапно, неожиданно для немцев. А если бы его пришлось согласовывать с генштабом?

Вопрос повис в воздухе. Жданов на глазах у Сталина затевал игру, но больше никто вписываться в это не хотел.

— Товарищ Жданов задает верный вопрос, — наконец,