Он не сломлен. А вот все они – да. Все члены алетийского общества, светлоглазые и темноглазые. Может, все человечество.

– Ну? – требовательно спросил регент. – Говори!

Моаш молчал, ошеломленный. Он не был исключением из-за того, что всегда губил дарованный ему шанс. Люди вроде Каладина – вот это исключение! Очень-очень редкое исключение.

И те, кого он сейчас видел, это доказали. Не было никаких причин подчиняться светлоглазым. У них не было ни силы, ни власти. У людей был шанс, а они его бросили в крем.

– Светлорд, сдается мне, с ним что-то не так, – заметил охранник.

– Ага, – согласился Гафф. – Наверное, надо было предупредить: этот шквальный засранец, забери его буря, теперь с причудами.

– Тьфу! – воскликнул регент, указывая на Моаша. – Вышвырните его прочь. У нас нет времени на глупости, если мы хотим восстановить мой город. – Он ткнул пальцем в сторону Гаффа. – Кед, этого высечь – и поставь достойного охранника в следующий раз, а не то и тебе достанется!

Старый Гафф закричал, когда его схватили. Моаш только кивнул. Да. Ну конечно. Именно так они и должны были поступить.

Охранники взяли его под руки и потащили к стене палатки. Там они отвели в сторону ткань и выволокли его наружу. По пути им встретилась растерянная молодая женщина, которая пыталась поделить одну лепешку между тремя плачущими детьми. Наверное, их плач был слышен в палатке светлорда, где хлеб лежал кучами.

Охранники выкинули его обратно на «улицу», которая рассекала огромный бункер надвое. Велели держаться подальше, но Моаш едва расслышал. Он поднялся, отряхнулся и направился к третьему рабочему посту – тому, где набирали людей на тяжелый труд.

Там он вызвался добровольцем на самую трудную работу, какая была, – таскать фургоны с припасами для армии Приносящих пустоту.

Мостовик по имени Скар взбежал по одному из уклонов снаружи Уритиру, и его дыхание облачками пара зависало в холодном воздухе, пока он беззвучно считал шаги, чтобы сохранить концентрацию. Здесь, в Уритиру, воздух более разреженный, и оттого бегать было сложнее, хотя он по-настоящему заметил это лишь снаружи.

Он был в полном походном обмундировании: пайка, снаряжение, шлем, жилет и щит, привязанный к спине. Скар нес копье и даже поножи, прикрепленные к ногам. Все это весило почти столько же, сколько и он сам.

Мостовик наконец-то добрался до вершины платформы Клятвенных врат. Вот буря, центральное строение казалось дальше, чем он запомнил. Скар попытался все равно прибавить ходу и помчался изо всех сил, бряцая ранцем. Обливаясь потом и еле дыша, достиг контрольного здания и влетел внутрь. Наконец-то остановился, выронил копье и уперся ладонями в колени, судорожно втягивая воздух.

Бо́льшая часть Четвертого моста ждала здесь, кое-кто светился от буресвета. Из всех товарищей Скар был единственным, кто – несмотря на две недели тренировок – не смог до сих пор научиться его втягивать. Ну, еще были Даббид и Рлайн.

Сигзил сверился с часами, которые ему выделила Навани Холин, – это было устройство размером с коробочку.

– Примерно десять минут, – сообщил он. – Почти уложился.

Скар кивнул, вытирая пот со лба. Он бежал больше мили от центра рынка, потом пересек плато и поднялся по уклону. Вот буря, слишком выложился.

– Сколько времени, – задыхаясь проговорил он, – ушло у Дрехи?

Они выбежали вместе.

Сигзил посмотрел на высокого мускулистого мостовика, который все еще светился остаточным буресветом.

– Меньше шести минут.

Скар застонал и сел.

– Базовый уровень в равной степени важен, – заметил Сигзил, вписывая глифы в свой блокнот. – Мы должны знать, каковы способности обычного человека, чтобы делать сравнения. Не переживай. Я уверен, ты скоро разберешься с буресветом.

Скар лег на спину, уставился в потолок. Там разгуливал Лопен. Буря бы побрала этого гердазийца.

– Дрехи, ты воспользовался четвертью основного плетения, как это называет Каладин? – продолжил Сигзил, все еще делая заметки.

– Ага, – ответил Дрехи. – Я… я знаю точный размер. Это странно.

– От этого ты сделался наполовину легче обычного, что мы установили, когда взвесили тебя в той комнате. Но почему четверть сплетения уменьшает вес в два раза? Ведь он должен уменьшиться на двадцать пять процентов!

– А это имеет значение? – спросил Дрехи.

Сигзил посмотрел на него как на безумного:

– Ну конечно имеет!

– Хочу в следующий раз попробовать плетение под углом, – сообщил Дрехи. – Поглядим, смогу ли я добиться ощущения, что бегу вниз по склону, куда бы на самом деле ни бежал. Возможно, это пригодится. Когда удерживаю буресвет… мне кажется, я могу бежать вечно.

– Что ж, это новый рекорд, – пробормотал Сигзил, продолжая писать. – Ты побил время Лопена.

– А мое тоже побил? – спросил Лейтен с другой стороны комнатки, где он изучал плитку на полу.

– Лейтен, ты остановился по пути, чтобы купить еды, – сказал Сигзил. – Даже Камень тебя обогнал, а он последнюю треть пропрыгал как девчонка.

– Рогоедский танец победы быть, – пояснил Камень, стоявший рядом с Лейтеном. – Очень мужественно быть.

– Мужественно или нет, ты испортил мне результаты, – возразил Сигзил. – Скар, по крайней мере, готов соблюдать правильную процедуру.

Скар лежал на полу, пока остальные болтали; предполагалось, что Каладин придет и доставит их на Расколотые равнины, поэтому Сигзил решил устроить несколько испытаний. Каладин, как часто бывало, опаздывал.

Тефт сел рядом со Скаром, изучил его своими темно-зелеными глазами, под которыми были мешки. Каладин назвал их обоих лейтенантами, вместе с Камнем и Сигзилом, но на самом деле их роли никогда не соответствовали этому рангу. А Тефт безупречно соответствовал тому, каким должен быть взводный сержант.

– Вот, Лейтен принес еды. – Тефт вручил Скару чуту – мясные шарики, завернутые в лепешку, по-гердазийски. – Поешь что-нибудь, парень.

Скар заставил себя сесть.

– Тефт, я не настолько моложе тебя. Вряд ли меня можно назвать парнем.

Тот кивнул, жуя свою чуту. Наконец Скар принялся за еду. Чута была хороша, не такая пряная, как большинство алетийских блюд, но все равно хороша. Вкусная.

– Все мне говорят, что я скоро пойму, в чем суть, – проворчал Скар. – Но если не пойму? У ветробегунов не будет места для лейтенанта, который вынужден всюду ходить пешком. В итоге я буду стряпать обеды, как Камень.