тлела в глухом пламени неповиновения, грозя вспыхнуть неукротимым пожаром от одной только искры. Время от времени эти искры сверкали, но их быстро и жестоко гасили правители Корё. Однако подобные меры не решали проблему в целом и не несли мир на эту неспокойную землю.

Ещё во времена правления первого императора Корё Хупэкче попала в самый центр ожесточённой борьбы за власть. Эта непокорная страна сопротивлялась долго и упорно, но пала перед войском Тхэджо Ван Гона и стала провинцией Корё. В тяжёлые годы междоусобиц и засухи народ Хупэкче бедствовал, люди умирали от голода и болезней, многие из них стали рабами.

И мало кто знал, что королевская династия Хупэкче не оборвалась.

Да, в борьбе за создание единого государства Тхэджо убил правителя Хупэкче и всю королевскую семью, однако их дочери, последней принцессе этой павшей страны, удалось спастись. У Хи – а это была именно она – долгие годы скрывалась в Сонгаке, в доме кисэн, притворяясь простой танцовщицей.

И её всем сердцем любил тринадцатый принц.

В душе У Хи не угасала жажда мести за свою семью, за свой народ. Попытки покушения на Тхэджо окончились ничем: не помогли ни верные люди в Сонгаке, ни отчаянная решимость принцессы, ни её готовность пожертвовать собой. Однако У Хи не сдавалась. Скрывшись на время в родных землях, она не теряла надежды вызволить свой народ из цепей рабства и нищеты.

Когда на трон взошёл Чонджон Ван Ё, тайна последней принцессы поглощённого государства была раскрыта, но вернувшаяся в Сонгак У Хи пошла на сделку с правителем Корё. В обмен на сведения о строительстве нового дворца, которые через неё получал Чонджон, У Хи просила его позволить народу Хупэкче занять южные территории и три года возделывать землю без уплаты налогов, а также даровать свободу насильно взятым в рабство, восстановить их прежний статус и позволить им строить дома и обрабатывать землю.

К тому времени она открылась Бэк А и приняла его чувства, надеясь забыться в его любви и начать жизнь с чистого листа.

Но коварный Чонджон нарушил уговор с У Хи. Она шпионила для него, а по его приказу не заплативших налоги людей продолжали продавать в рабство. Бедняки из Хупэкче работали и умирали на стройке. И У Хи ничего не могла с этим поделать: Чонджон пригрозил ей, что расскажет Бэк А о том, что она – собачонка короля, и вынудил её отступиться.

С приходом к власти Кванджона Ван Со, который искренне любил и защищал тринадцатого брата, казалось, солнце озарило затянутую мраком душу последней принцессы Хупэкче. Её имя внесли в родовую книгу знатной семьи Сонгака, и теперь ничто не мешало Бэк А и У Хи вступить в брак, несмотря на то, что отец тринадцатого принца убил её родителей, а её дед уничтожил семью бабушки Бэк А. Пришло время забыть о прошлом и жить дальше.

А народ Хупэкче продолжал борьбу за свободу. Провинция вновь запылала восстаниями рабов, уничтожавших дома богатых семей, многие члены которых погибли.

Бездействовать было нельзя, иначе волна протеста охватила бы всё Корё. Министры и главы влиятельных кланов давили на Кванджона, вынуждая его отправить в Хупэкче войско во главе с Бэк А, как правой рукой императора.

Прекрасно понимая, что несведущий в военном деле тринадцатый принц живым из Хупэкче не вернётся, Ван Со сопротивлялся до последнего и всё-таки вынужден был уступить. А пока формировалась армия для подавления смуты, он издал указ, в котором обещал свободу рабам, защиту пострадавшим, равенство по положению и прочие блага. Он надеялся, что это остановит восстание и Бэк А останется цел.

Но было уже поздно: озлобленные рабы Хупэкче шли на дворец.

И тогда У Хи приняла своё решение, выбрав долг, перед которым меркла любовь. Она не смогла забыть о тех, кто нуждался в ней и верил в неё. И на глазах у толпы своих протестующих подданных покончила с собой, чтобы они подчинились Корё и приняли власть Ван Со, не питая надежд на то, что она возглавит их сопротивление по праву принцессы. Она принесла себя в жертву ради воцарения мира на родной земле.

Всё это Ван Со узнал, соединив воедино звенья цепи, часть сведений получив от шпионов, другую – от Бэк А, третью – от Чжи Мона, а недостающие крупицы информации – самые важные, ключевые – от самой У Хи. Он узнал и понял, что именно его указ вызвал приход в Сонгак не поверивших ему рабов и спровоцировал самоубийство У Хи.

Восстание угасло, но какой ценой!

Он хотел спасти жизнь Бэк А, а вместо этого отнял у него душу…

Едва дослушав рассказ Чжи Мона до конца, Ван Со с колотящимся сердцем вскочил с трона:

– Где он?

– Тринадцатый принц скорбит, Ваше Величество, – печально откликнулся астроном.

– Он… цел?

– Да, но…

Договорить Чжи Мон не успел. Двери тронного зала распахнулись, и на пороге появился бледный измученный Бэк А.

– Брат! – не сдержал возгласа облегчения Ван Со и замер, глядя, как медленно, будто каждый шаг доставляет ему невыносимую боль, тринадцатый принц приближается к трону.

Император даже не заметил, как исчез Чжи Мон, оставив их наедине.

– Как ты? – с тревогой спросил Ван Со, всматриваясь в почерневшее от горя лицо брата, на котором остались только глаза – красные от пролитых слёз, безжизненные и пустые.

Точно так же на него смотрела Хэ Су, когда оплакивала Чхэ Рён.

Безнадёжно. Обвиняюще. Сквозь.

Это сравнение окатило Ван Со ледяным дождём, и он не сразу понял, что подошедший Бэк А протягивает ему измятый лист бумаги.

– Что это? – спросил он, но тринадцатый принц лишь молча сжал губы и опустил голову, стараясь не встречаться с ним взглядом.

Упав на трон, Ван Со развернул лист – и похолодел. Он держал в руках предсмертное письмо возлюбленной брата. Неровные столбики иероглифов расплылись от высохших слёз – У Хи и Бэк А, и прочесть всё было невозможно, но главное оставалось очевидным.

«…я полагала, что смогу жить, забыв обо всём. Даже хотела отказаться от родителей. Но я не в силах отвернуться от народа, считающего меня своей матерью. Я не смогу так жить.

Корё и Хупэкче, правители этих государств… За их грехи я расплачиваюсь своей жизнью. Возможно, именно для этого я и была рождена.

Бэк А, я люблю вас! Вы – мой единственный спутник жизни. Простите меня за всё…»

– Брат… –