неосмотрительности. Чёрт, но и сказать смущалась, о чем выдал румянец. — Ты думаешь, что между нами было насильственно? Ну, та ночь…

Сначала Зак не понял, о чем она, и нахмурился, но когда до него дошло, стал ещё смурнее. Он опустил руку, державшую ее и отвернулся.

— Это ведь моя вина, — выдавил он. — Я нашел тот дурацкий кактус. Если бы не он… Нет, я знаю, что его действие давно закончилось, а ты все ещё не сбежала от меня при первой же возможности. И все равно я не хотел, чтобы первый раз для тебя был таким, но не смог остановиться.

— Дурак, Зак. Какой дурак, — улыбнулась Кая, теперь уже сама, взобравшись на кровать с ногами, обняла его сзади, кладя голову на плечо эльфа. — Сакодка дала мне забвенье от боли на целую ночь. И пусть у неё такой своеобразный побочный эффект, это был самый лучший эффект в моей жизни. Тем более… — улыбнувшись озорнее, Кая ощутимо, но не сказать, что очень больно, укусила его за шею, — я же житель лесов. Где, как не на природе заняться этим в первый раз?

— Но не в мертвых же землях, — возмутился Зак, но уже повеселел от её слов. Повернувшись боком, он обнял ее здоровой рукой и крепко прижал к себе, вдыхая запах ее волос. — Мне нравится, когда ты так выглядишь, почаще надевай это платье.

На душе его стало чуточку спокойнее, но Закнеыл ещё думал, что разговор с Гинтаром всё-таки состоится, и он будет не из лёгких

— Но оно жутко неудобное, — буркнула лунная и, воспользовавшись таким удобным положением, вырвалась из хватки, но только затем, чтобы лечь головой на его колени и всматриваться в черты лица, которые, казалось бы, уже давно изучены. Но изучена была лишь внешность, и мысль об этом спрятала улыбку Каи. — Я, наверное, сильно расстрою тебя, начав этот разговор, но мне интересно, каким ты был звездным. Что делал, что любил? Ведь ты первый из своей расы, которого я увидела, но знаю о вас лишь слухи. Расскажи мне о своём прошлом.

Она подняла руку и тыльной стороной погладила напряженную от её слов щеку, как бы говоря: «Услышанное мною все равно ничего не изменит».

— Но если ты не хочешь вспоминать, то не отвечай. Я смогу жить и без правды, — тихо добавила она. Нет, не сможет. Уж слишком сильно было это любопытство. На задворках сознания скользнула мысль просить Сектара показать, но мысль была такой мимолетной, что Кая не успела за неё схватиться.

— Тебе тоже может не понравиться, что ты услышишь, — предупредил он ее.

Закнеыл все рассказал, без кровавых подробностей конечно. Ну, и без деталей. Рассказ получился сильно урезан, но он не хотел, чтобы Кая слышала всю ту грязь. Особенно умолчал в том, что касалось Ливафейн и его отношений с ней. Не забыл упомянуть академию и соперничество с уже бывшим палачом, и ту злополучную ночь, когда они нашли клан солнечных. Потом было ещё пятьдесят лет скитаний по безлюдной местности, и только последние сорок лет Закнеыл рискнул пойти в города. Там-то он и услышал о Сильверсане и направился к нему, когда их настигло пророчество.

Кая слушала молча, и это не нравилось. Что именно? Она не могла не понять, что Закнеыл её слишком уж оберегает… в обычном разговоре. Черт возьми, она оборотень! Она жрёт сырое мясо и ежедневно убивает себе оленей, зайцев и птиц. То, как он избегает подробностей, уж очень не нравилось. Он сейчас к ней отнесся… то ли как к человеку, то ли как к какой-то неженке. Все чувства Каи немедленно отразилось на ней, но она молчала. То, что он делится с ней, уже о чем-то да говорит.

— А кто такая Ливафейн? — словно прочитала его мысли Кая, но решила сделать вопреки его желанию, хотела услышать о ней. Раз не желал говорить о страшных вещах, так может, о прекрасных? Неспроста же Сектар, просматривая его мысли, упомянул это имя. Значит… оно важно?

— Мы с ней были… любовниками, — нехотя он все же пояснил. — Быть любовницей принца считалось почетным делом, каждая вторая молодая звёздная мечтала стать моей, но Ливафейн умело убирала конкуренток. Когда я понял, куда пропадала любая эльфийка, недвусмысленно посмотревшая на меня, мне это только польстило. Она делала так, чтобы я не видел никого, кроме нее, и я действительно никого не замечал. Мы проводили время, доставляя друг другу удовольствие, и я бы даже назвал это некой формой эмоциональной близости, — он поморщился, вспоминая звёздную. — Конечно, она не стала бы моей женой — я не мог выбирать себе пару, наш род пристально следит за чистотой крови — но она умело извлекала пользу для себя из наших отношений, быстро поднимаясь по иерархии. В итоге она стала высшей жрицей.

И кто её за язык дергал? Но с другой стороны… Кая подумала, а готова ли она своих конкуренток убирать? Были бы они у неё… Хотя нет! Как же вчера выбесило видеть, что Закнеыл держал руку Валанди, а не её! Да, в тот момент Кая очень возжелала прикончить солнечную. И Зака. Ибо нечего! Он до сих пор за это не извинился, а вспомнив об этом, Кая поняла, что всё еще достаточно зла на него. Обида до сих пор неприятно царапала сердце. И представлять, как он жестко берёт себе подобную, ей было не просто противно — это гневало, злило… Возможно, эти эмоции даже отразились на лице лунной, но она постаралась немедленно разгладить их, ляпнув первое, что пришло в голову:

— Значит, я теперь любовница принца… — Кая не договорила. Да нет. Какая из неё любовница? Нету ничего. Но звучало это очень красиво, и даже как-то внутри оборотень почувствовала некую гордость, важность. Ну и что, что принц уже не принц? Зато по крови, а её уже ничем не смоешь. И что ему сказать на эту историю? Да в общем-то нечего. — Ясно. Спасибо, что рассказал.

— Ты куда больше, чем просто любовница, — он опустил голову ниже и завис над ней, что черные волосы, выбившись из-за уха, щекотали щёчки и нос лунной. — Больше нет никакого принца, тот звёздный умер на глазах у Валанди. Я больше не подчиняюсь традициям и законам своей расы. Они не знают, что такое дружба, симпатия и любовь, а я знаю, — он нежно провел ладонью по её щеке, обвел пальцами губы, а после нырнул рукой в волосы, приподнимая голову Каи за затылок, чтобы поцеловать.

Ну вот надо