И покуда полковник пыхтел и сопел, собираясь отдать распоряжения, представитель издательства умудрился как-то прорваться через кордоны и просунуть голову в дверь.

– Брат, – заверещал старик, которого сзади, за дверью, должно быть, держал ординарец полковника. – Я по поводу вашего брата Ивана…

Полковник вздрогнул и даже встал.

– Пропусти! – приказал Бычий Глаз.

Аудиенция была короткая, но продуктивная. Никакую книгу ни про каких героев последней Гражданской войны старик писать не думал. Старик предложил ему кое-что почитать на досуге.

– Это ваш брат написал. Златоуст. И он же – Король Мистимир.

– Не понял. Ванька, что ли, король?

– Так точно. Полковник оторопел.

– Так это он, что ли, воду мутит на этом… на книжном фронте?

– Его заставили. Вот как раз по этому вопросу я и пришёл… У них сговор, понимаете, господин-товарищ Бычий Вальс, у них там синдикат. Они Ивана держат на цепи, хотя они сами собаки последние, пиявицы алчные…

«Сумасшедший!» – подумал полковник и хотел нажать на кнопку, вызвать ординарца, чтобы тот взял под белые рученьки и вытурил черномазого. И всё-таки полковник этого не сделал. И потому не сделал, что старик неожиданно стал рассказывать такие подробности о жизни брата, что сомневаться не приходилось – черномазый находится в здравом уме и твёрдой памяти.

И вскоре после этого полковник вызвал двух своих надежных и проверенных архаровцев и попросил не в службу, а в дружбу прокатиться до Стольного Града и навестить господина Бесцелю в издательском доме.

– Надо напечатать кое-что! – Бычий Глаз бумагу протянул. Архаровцы, не дрогнув ни единым мускулом, прочитали бумагу и полковник тут же спалил её в пепельнице.

– Как печатать будем? – негромко уточнил архаровец. – В траурной рамке? Без?

– По обстоятельствам, – ответил Бычий Глаз. – Если не захочет добровольно, значит, придётся в рамке напечатать.

И через день архаровцы пришли на приём в издательский дом господина Бесцели, сказали, что у них срочный заказ от министерства обороны.

1

Архаровцы не напугали – Толстый Том не робкого десятка, и не таких мордоворотов видел. Дело не в этом. Дело в том, что приближался Апокалипсис. Знакомые астрологи давненько уже поговаривали об этом. Поначалу Бесцеля не верил, но чем меньше оставалось времени до объявленного конца света, тем сильнее ныло ретивое. Надо было что-то делать. А иначе зачем он пахал, недосыпал, копил богатство? Зачем? Чтобы все это прахом пошло в один прекрасный день, который будет страшнее, чем последний день Помпеи?.. Хотя, конечно, и архаровцы его смутили, чего уж тут юлить… Архаровцы были серьёзные, такие документы показали, мама не горюй. Хотя документы, какие угодно, Толстый Том за полчаса вам может напечатать и фото– карточку вклеить. И станете вы – папа Римский или мать Тереза. Это теперь без проблем. Только вот закавыка: информация откуда-то была у архаровцев, такая информация, которую даже не знает «Интерпол». Откуда вдруг такая осведомлённость? Или они действительно – правая рука и левая нога Нишыстазилы? Но почему же Воррагам ничего не знает про эту руку или ногу? Непонятно. Ясно только одно: если этих архаровцев натравил полковник Бычий Глаз – дело серьёзное. Полковник свой первый орден с бриллиантовой соплёй получил за то, что грудью прикрыл полководца Властимира Нечестивцева. Пуля прошла возле сердца и только чудом не укокошила, об этом знали все, кто воевал в Гражданскую. Полководец Нечестивцев после этого хотел своего спасителя пригреть в армейском штабе, но Бычий Глаз отказался и тем самым заслужил ещё большее уважение со стороны Нечестивцева. Короче говоря, у полковника есть покровитель и с этим нельзя не считаться. Но почему полковник бочку стал катить на издательский дом? Непонятно. Можно было бы пожаловаться, куда следует, но жалобу когда ещё рассмотрят, а вот жалобщика быстро могут взять за жабры. Придут вот такие архаровцы и не будут миндальничать.

За окном кабинета смеркалось. Облака на западе стали полыхать золотисто-багровыми скирдами; закат отражался как будто в огромных вертикальных озёрах – многочисленных стёклах высотных зданий, порождая иллюзию пожара внутри. Размерено, сочно колокола зазвонили в каком-то Новом Храме. Невольно дёрнув головой – точно по ушам ударили! – Толстый Том скривился и плюнул под ноги. Торопливо опустившись в кресло, он указательными пальцами уши старательно запыживал. А затем, когда звоны затихли, он достал из сейфа связку ключей, пошёл и отомкнул одну из четырёх дверей с золотым тиснением: «Словарь живого великорусского…» (Последнее слово стёрлось, потому что находилось около ручки).

Натянувши новые чёрные перчатки и прихватив дипломат, господин Бесцеля спустился в кладовые, уставленные полками и разнокалиберными ячейками для слов. По стенам светились какие-то лампочки; размеренно помигивали разноцветные датчики, следящие за температурой и сохранностью каждой ячейки. Привычно отрубив сигнализацию, Толстый Том ушел куда-то в самые тайные глубины кладовой и провёл там несколько минут. В кабинет он вернулся довольный – дипломат распух от груза, распузатился. Постояв у зеркала, директор проверил, насколько хорошо, не подозрительно смотрится он с этим дипломатом. «Нормально, – решил Бесцеля и подмигнул своему отражению. – Да будь я и негром преклонных годов, и то, без унынья и лени, я русский бы выучил только за то, что им разговаривал Ленин. А также и Сталин, и Берия. И я пока не вышел из доверия…» Он достал оружие с глушителем и, отойдя в дальний угол, неожиданно развернувшись, два раза бабахнул в мишень, висевшую на противоположной стене. Подойдя к мишени, Толстый Том скривился. «Одна ушла за молоком, другая за кефиром. Теряю квалификацию. На пенсию пора, Том Томыч. Заждался тебя именной островок в лазурных морях-океанах!»

Крупными своими, квадратными зубами он закусил кончик одной перчатки, потом другой – стянул и выбросил в корзину для бумаг. Походил по кабинету, сел за стол и, закурив сигару, задумчивым взглядом обвёл привычные предметы, вещи. Ему вдруг стало грустно, даже тоскливо – никогда он не страдал такими сантиментами. С чего бы это вдруг? Прикипел к работе? Нравилось печатать «бомбы» для народа? Но хорошего помаленьку. А то нарвёшься – самого могут взорвать. Вот как эти архаровцы, которые недавно приходили. И что они придумали, черти лысые, – жутко даже вспомнить.

…У господина Бесцели на ногах красовались новые ботинки с бикфордовыми шнурками. Архаровцы прижали директора, прикрутили верёвками, подожгли бикфордовы шнуры и спокойно удалились чёрным ходом. Шнурки зашипели как змеи, заискрили белыми бенгальскими огнями. Толстый Том от испуга стал орать, но тут же подавился – рот забили кляпом. Бледнея и краснея, Бесцеля начал подпрыгивать вместе с креслом, к которому привязан – откуда только силушка взялась. Дьявольский шнурок шипел и укорачивался, и вот-вот огонёк доберётся до каблука, в котором спрятана хорошенькая порция тротила – так рванёт, что издательский дом на воздух взлетит.

И только в самый последний миг вдруг появились архаровцы – стояли, сволочи, неподалёку, наблюдали за истерикой директора. И вот после такого пламенного предупреждения Толстый Том, взопревший и взъерошенный, руки вверх поднял в изнеможении – сдаюсь, мол, ребята, согласен на ваши условия. Именно в ту минуту он принял решение бежать за границу. Тем более, что скоро Апокалипсис. Надо подготовиться, хорошенький бункер на острове сделать, забить продуктами.