Союз имел и лучших ораторов в народном собрании.

Конечному успеху союза вредили: отсутствие стремления к широкой организации масс и почти полное равнодушие к вопросу о захвате власти. Руководящая группа союза совершенно ясно сознавала, что, пока не изжита интервенция, пока хоть один иноземный солдат остается на русской территории, никакое правительство не будет прочным, а при столь быстрой смене властей, в свою очередь, нельзя было серьезно думать о какой-либо перемене к лучшему и экономической жизни края. Он доедал последние запасы, проживал остатки скопившегося здесь имущества. Интервенция для оправдания своего бытия все время сталкивала враждующие русские крылья, не давая ни одному из них усилиться настолько, чтобы установить порядок в крае и наладить экономическую жизнь.

Союз стремился показать борющимся сторонам истинное значение интервенции, призывал к взаимным уступкам как единственному средству прекратить бесцельное взаимоистребление.

Это был призыв к соглашательству – да, но пока существовала интервенция в ее настоящем виде, другого выхода не было. Добросовестная взаимная резня меньше всего соответствовала интересам страны336.

Такая точка зрения не соответствовала духу руководящих кругов каппелевской армии, собственное положение которой продолжало оставаться крайне неопределенным. Ее потянули темпераментные устремления владивостокских и харбинских национал-демократов (меркуловцы). Им она и отдала впоследствии и силу своего меча, и свои голоса при выборах в новое Приморское народное собрание.

31 марта была произведена первая попытка переворота, причем главную роль в таковой играл каппелевский полковник Глудкин, более склонный по симпатиям к гродековскому, то есть семеновскому течению, вернее – Глудкин представлялся храбрым, весьма решительным и крайне честолюбивым офицером анархического склада.

Эта попытка, носившая чисто военный характер, с значительным привкусом семеновщины, не захватила наиболее прочно организованных частей армии и была быстро ликвидирована наличными силами правительства.

Неуспех этого «переворота», едва не стоившего жизни его руководителю (Глудкин ранил себя при попытке к самоубийству), объясняется будто бы недостатком оружия у восставших глудкинцев. Во всяком случае, попытка эта не получила, видимо, той поддержки, на которую она рассчитывала со стороны меркуловской группы.

Последняя или не могла, или не хотела помочь вовремя. Может быть, она просто не хотела работать на Семенова. Приморский трон можно было занять и самим.

Антоновское правительство хотя и подавило восстание, но не имело уже ни достаточного авторитета, ни сил как для расследования породивших его источников, так и для принятия мер обеспечения от новых попыток в этом направлении.

Оно организовало самооборону среди рабочих, объединило многочисленных грузчиков, выпустило ряд воззваний и заявлений, но все это были уже меры только обороны, за которыми чувствовалась предрешенность и неизбежность конца.

В рядах каппелевской армии правительство утратило всякое влияние. Она бесповоротно уходила во вражеские ряды. Японское командование проводило свою политику: обеим сторонам оно обещало «дружественный нейтралитет» и «разоружение начинающего бой».

Апрель и первая половина мая прошли в большом напряжении. За это время значительная часть военных, скопившихся в Гродеково, под тем или другим предлогом стала просачиваться во Владивосток. Влияние гродековцев значительно окрепло и в Никольске.

Больше того – наблюдалась солидарность командующего войсками коммуниста Лепехина со ставленником Семенова Савельевым. Они объединились общей задачей – совместной враждой против каппелевцев337.

Сессия народного собрания прервана с 9 апреля до 14 июня, надо думать, что больше она и не соберется. Ходят слухи о решении консульского корпуса объявить Владивосток международным городом.

За отказом демократических группировок Владивостока от активных выступлений руководящие круги каппелевцев все более и более связывают свою судьбу с советом съезда несоциалистических организаций, находящимся под исключительным влиянием братьев Меркуловых. Совет съезда был в весьма тесной связи и с Семеновым, жившим в это время в Порт-Артуре, и с его штабом, руководимым весьма честолюбивым генералом Клерже.

Благодаря сохранившимся значительным средствам, положение Семенова, несмотря на столь бесславный исход из Забайкалья, было весьма прочным. Он находил широкую поддержку и в Харбине, где, не без участия остающегося в тени И.А. Михайлова, был образован так называемый Национально-экономический союз, куда на основах «экономического объединения» вошли, между прочим: бывший председатель Екатеринбургского правительства (1918 г.) П.В. Иванов и виднейшие из сибирских маслоделов во главе с Шишхановым, а также руководители Всероссийского крестьянского союза Славянский, Улитин и другие338.

Харбинские национал-экономисты поддерживали претензии Семенова на роль верховного правителя России и имели уже почти готовое для него правительство, с П.В. Ивановым во главе.

Правительство это, не имеющее пока ни территории, ни подданных, повело широкую пропаганду своих идей. Читался ряд докладов, главным образом на экономические темы, рассылались программы, вербовались сторонники. Но все это пока ограничивалось Харбином и, как прежде, захватывало, главным образом, беженские интеллигентские круги, оставаясь чуждым для широких масс населения.

Как на поддерживающую его вооруженную силу Национально-экономический союз рассчитывал на гродековскую группу, преданную Семенову, на отошедшие в Монголию части Унгерна и на каппелевскую армию, находившуюся под значительным влиянием братьев Меркуловых.

Широким экономическим перспективам соответствовали широкие военные задания.

Все эти предположения, тем не менее, не осуществились. И Семенов, и национал-экономисты остались ни с чем. Их усилия подготовили лишь совершенно неожиданное торжество меркуловцев.

Успех меркуловцев в значительной степени обусловливался их активностью. Поддерживая связи с Порт-Артуром и Харбином, получая материальную поддержку от Семенова, группа эта энергично собирала вокруг себя силы, готовые к выступлению. Она учла создавшееся изолированное положение каппелевцев и не колеблясь согласилась на организацию при их содействии власти в случае свержения правительства Антонова.

Сумела эта группа заручиться и доброжелательным содействием японского командования. Если ездившие в Токио представители несоциалистических организаций, В.Ф. Иванов и князь Кропоткин, не имели там никакого успеха, то Меркуловым удалось во Владивостоке установить довольно прочные связи со штабом японского командования.

События назревали. Во Владивосток стали просачиваться военные элементы из Харбина и других пунктов Китая. Прибыли в связи с участием в заседаниях Съезда несоциалистических организаций генерал Лохвицкий, наиболее видные члены Совета казачьих войск и высокий специалист по переворотам бывший начальник штаба и военный министр Колчака генерал Д.А. Лебедев.