– Ваша жизнь в опасности, мисс Дива, – негромко произнес Дидье. – Мы все обсудили и единодушно пришли к такому выводу.

– Твоему отцу грозят бандиты, но своей охране он не доверяет, – добавил Навин. – Поэтому он поручил мне тебя защищать, умолял, чтобы ты домой пока не возвращалась.

– Ой, мамочка! – выдохнула Дива, будто взывая к призраку матери.

– Я считаю, что вам лучше уехать из города, мисс Дива, – сказал Дидье. – Куда-нибудь подальше. Я с удовольствием возьму на себя организацию отъезда, Лин сделает фиктивные документы, денег у нас достаточно. Переждете в безопасном месте, пока все не образуется.

– Нет, раз мой отец здесь, я никуда не поеду, – надменно заявила она. – Кто будет его навещать, если его арестуют? Из Бомбея я не сбегу, и не надейтесь.

– В таком случае тебе придется пожить в трущобах, – сказал Навин.

– В трущобах?! – возмущенно воскликнула она. – Сначала ты мне рассказываешь, что мой отец – преступник и что другие бандиты хотят убить его или похитить и убить меня… Ну, про то, что меня хотят похитить, я всю жизнь слышу, но это…

– Дива, все в самом деле очень плохо, – признался Навин. – Так плохо, что мне самому страшно. Прошу тебя, не упрямься.

– Я жил в трущобах, – вмешался я. – Там тебе ничего не угрожает, это самое безопасное место в городе. Вдобавок это ненадолго.

– В трущобах? – снова переспросила она, но уже без возмущения, с неожиданной покорностью.

– На кого из ваших близких вы можете полностью положиться? – спросил Дидье. – Ваша жизнь в опасности.

Дива содрогнулась всем телом, словно от удара, – похоже, вопрос Дидье потряс ее больше, чем известие об отцовских прегрешениях или угроза ей самой. Впрочем, девушка тут же взяла себя в руки:

– Родственников у меня хватает, но мы ни с кем особо не близки. Мать, как и я, была единственным ребенком в семье, а брат отца умер два года назад. После смерти матери мы с отцом остались в одиночестве. Из города я не уеду.

– Мисс Дива, прятаться в трущобах – приятного мало, – наставительно заметил Дидье. – Люди там живут прекрасные, но условия весьма убогие. Может быть, вы передумаете?

– Я никуда не поеду.

– Я же тебе говорил, – вздохнул Навин, вскидывая рюкзак на плечо.

Я не стал вмешиваться в их разговор и направился в дальний конец переулка, проверить, что происходит на улице.

Переулок вел к зданию Всемирного торгового центра с белоснежными арками и круглыми окнами-иллюминаторами; дальше начинались трущобы.

Вокруг все было тихо. На тротуарах нищие устраивались на ночлег, между ними с лаем и рычанием шныряли бродячие псы, обрадованные тем, что пришел их час. Мимо проехал пустой автобус; рекламные афиши на стенах развевались, как стяги на боках боевого слона.

В самом конце улицы фонари тускло освещали вход в трущобы. Когда-то я там жил и познал не только все тяготы, но и многочисленные преимущества нищенского существования. Под куполом огромной медузы трущоб щупальцами протянулись хитросплетения множества жизней, полных безмерного сострадания и невыносимых невзгод.

Дидье, Навин и Дива медленно шли ко мне. Навин приобнял девушку за плечи, и она его не оттолкнула: может быть, решила ему довериться, лишившись привычного обожания окружающих, а может, ее успокоило то, что он успел упаковать в рюкзак ее вещи из люкса в «Махеше». В свете уличного фонаря стало заметно, что она очень испугана.

– Все будет хорошо, детка, – сказал я ей. – Поживешь в интересном месте, по соседству с интересными людьми.

– Да, говорят, что обстановка в трущобах улучшилась после того, как ты оттуда съехал, – рассеянно, без обычного запала съязвила она. – А что еще ты можешь посоветовать? У тебя же опыт большой…

– Чем дольше тут живешь, тем больше привыкаешь, – вздохнул я, сворачивая на тропу вдоль канавы, полной нечистот.

– Мой психотерапевт все время то же самое говорил, – пробормотала она, – пока я не пригрозила подать на него в суд за то, что руки начал распускать.

– Ну, здесь к тебе никто приставать не будет, зато состраданием не обделят, – ответил я. – Впрочем, к этому тоже надо привыкнуть.

– Я готова, – храбро заявила Дива. – Мне сегодня сострадание не помешает.

Тропка была неровной – утоптанная земля и камни. Справа, за длинным забором из проволочной сетки, сверкали всевозможные товары в ярко освещенных окнах Всемирного торгового центра; слева простирался пустырь, где среди сорняков и кучек дерьма справляли малую и большую нужду женщины и дети.

За худосочным кустиком присела какая-то женщина, в жесткой траве на обочине сидели на корточках ребятишки, улыбались Диве, выкрикивали:

– Привет! Тебя как зовут?

Тропинка сбегала к океану с холма, откуда открывался вид на трущобы, дырявым плащом накрывшие благоуханное побережье залива, усеянное сверкающими особняками богачей.

– Ни фига себе, – выдохнула Дива.

Трущобы жили своей, особой ночной жизнью. В лачугах горели тусклые керосиновые лампы, не было ни электричества, ни водопровода. По узким улочкам между кучами мусора сновали полчища черных крыс. Пахло керосином, каленым горчичным маслом и благовониями, соленым ветром, едким мылом, честным пóтом, лошадьми, козами, кошками, обезьянами и змеями – все эти запахи лавиной обрушились на Диву, пока мы при свете факела пробирались к жилищу Джонни Сигара.

Дива, крепко вцепившись в руку Навина, удивленно таращила глаза, однако каблучки ее уверенно стучали по неровной тропке, а в складках сжатых губ пряталась решимость.

Джонни Сигар, в своем лучшем наряде, терпеливо дожидался нашего появления у входа в дом.

– Добро пожаловать, Ану. – Он поклонился Диве, почтительно сложив ладони. – Меня зовут Джонни Сигар. Я буду звать тебя Ану – ты моя двоюродная сестра, приехала из Лондона в гости.

– Хорошо, – с запинкой ответила Дива.

– А чтобы тебя поменьше расспрашивали, я всех предупредил, что у тебя с головой не в порядке, – добавил Джонни. – Ну, чтобы объяснить твой вспыльчивый нрав.

– У меня вспыльчивый нрав?

– Так ведь Шантарам сказал…

– Ах, Шантарам сказал!

– А еще я всем объяснил, что тебя будут искать, потому что ты кое-что украла, поэтому твое пребывание здесь надо скрывать.

– Понятно, – протянула Дива.

– Еще бы не понятно, – улыбнулся Джонни. – Здесь для воров самое надежное убежище, ну, если не считать парламента.

– Это радует, – с улыбкой заметила Дива.

– Тут вообще часто всякие знаменитости скрываются. Однажды к нам пришел известный игрок в крикет, не буду называть его имени, но мы с ним как-то сыграть решили, так он мне рассказал, что…