осталась запертой в окружающих лесах, ставших ловушкой, неприкаянным призраком, жаждущим жизни живых. А несколько таких люди уже видели.

Редкие торговцы, приезжая, одним своим присутствием устраивали настоящий праздник: словно не желая выдавать себя, жуткая беда таилась, ожидая, пока караваны покинут окрестные деревни. Рассказать про свои беды люди пробовали. Но говорить можно было далеко не всё. Самые упорные в своих стремлениях поболтать становились теми, кто исчезал новыми ночами. Торговцы же, конечно, (некоторые) разносили весть о беде дальше, но, видя, что многих ужасов, о которых говорят местные, вовсе и нет, не особо усердствовали. Да и грянувшая война с эмушитами уж точно была явно для вышестоящих куда важнее бед десятка далёких зажравшихся деревень.

Вирджен приходил в некоторые семьи и о чём-то договаривался с ними. Некоторые прогоняли его вон, но молчали о разговоре. Некоторые отправляли с ним молоденьких девушек. Одна из них вернулась полубезумная, спустя несколько дней. Бормотала она что-то про червей, про то, что Вирджен называл их младшими слабыми братьями. Про то, что она не смогла… Вскоре её нашли мёртвой. Как и её родственников. Умерли они той самой, наиболее отвратительной смертью. Во всяком случае, некоторые верили, что те люди, которые пропадают ночами, умирают куда быстрее и безболезненнее тех, кого находят позже. А некоторые безумцы и вовсе утверждали, что старые-новые боги ночи сами спасают самых истинно верующих, забирая их грешные души из этого жуткого места, а вой – это досада монстров, не получивших добычи. Кстати, те семьи, которые отправили к Вирджену своих дочерей, дышали как-то… свободнее. И из них никто не пропадал.

И вот, спустя восемь лет нарастающего кошмара, прямо в Бахру явился весело насвистывающий что-то босоногий незнакомец, одетый в безрукавку и имеющий несколько нездешний оттенок кожи.

* * *

Всё, как и рассказывал Тринадцатый. Я бежал наперегонки с охотниками, они меня преследовали. Преследователей становилось всё больше. Только и я бегал уж очень быстро. К Каменному Дому, который было не так уж и просто найти, я вышел уже к следующему утру. К тому моменту меня могли, судя по всему, преследовать только Первый и Второй. Остальные, сначала собираясь в группу, вскоре отстали, не в силах приблизиться к безопасному убежищу. Мне же, чтобы разобраться с проклятием, требовалось взглянуть на явный его центр. Раны, которые охотники могли оставлять своими пальцами-когтями, однозначно совпадали с теми, которые были на трупах убитых. Отсутствие крови в некоторых логично: прану эти твари явно любили. Я почти полностью уверен, что уже близок к разгадке. Жертвы же наверняка всего лишь неудачные участники охоты. Вот и всё.

Каменный дом предстал для меня в виде пещеры, вход в которую абсолютно неестественно выделялся в подножии пологого холма. Аура этого места была достаточно необычной и слегка зловещей. Отзвуки были странными. Тихими и шепчущими, скрежечущими почти незаметно, словно трущиеся друг о друга безо всякого звона звенья цепи. Внутрь я вошёл тогда безо всякой опаски, но всё равно повесил на себя три разных Доспеха. Доспех духа должен был защитить меня от физического урона. Я редко его использую, но в этот раз решил прибегнуть к его помощи. Доспех Инанны я использую ещё реже. Сильно реже. Но почему бы и нет? Третье заклинание я выбирал недолго, навесив на себя Доспех Мардука. Конечно, вряд ли там внутри демоны, но эти три заклинания существенно развязывали мне руки в случае чего. Опасные, но маловероятные угрозы были предупреждены заранее, а с остальным я и сам справлюсь. Внутри была круглая большая (явно не соответствующая форме холма) комната, чьи стены тонули во мраке, а в центре было углубление-очаг с яркими тлеющими углями. Там меня и ждал Тринадцатый.

Беседа у нас вышла долгой. Я спрашивал о многом. Как уничтожить проклятие Каменного Дома он тоже легко пояснил: всего-то уничтожить всех призраков и сам дом. Впрочем, можно и только Дом. Тогда проклятие, позволяющее им устраивать Охоты, развеется, они станут обычной не самой сильной нечистью. С такой и куча шудр справится при должном усердии и помощи молитв, да толкового жреца.

– …Да. Призраки бывают сильные и слабые. Двенадцать проклятых… Слабейший – Двенадцатый, сильнейший – Первый. Так я думал, когда прошлый Тринадцатый рассказал мне эту историю. Двенадцатый пришёл ко мне сразу. Он гнал меня всю ночь напролёт, пока у меня оставались силы бежать, он терзал меня и разрывал своими когтями кожу, прыгал на плечи и припадал мёртвыми холодными полугнилыми губами к моим ранам, выпивая кровь. Я ложился спать в своём доме со жгуче-чёрными волосами, а рассвет встретил поседевшим и полубезумным, обессилевшим бродягой, не имеющим ничего. Я не собирался идти в Каменный Дом. Хотел наоборот – уйти подальше, но Дом и Охотники преследовали меня по пятам.

– Ты говорил, что бледные беглецы – это те самые старые жертвы охоты магов Индрахутары, а теперь говоришь, что тебя самого в своё время преследовали призраки? – полюбопытствовал я.

– Терпение, мой друг, терпение, – сухо улыбнулся собеседник. – Я всё тебе расскажу уже очень скоро. Да, скоро… Знаешь, я бежал и брёл долго. Восемь месяцев я неустанно путешествовал, не в силах остановиться. Я шёл, шёл и шёл, в надежде добраться до каменного дома. Места, где сила духов ничтожна, а само их существование ничто против желания даже простого человека.

И двенадцать проклятых преследовали меня так же неустанно. Изъеденные язвами, сочащиеся гноем и дышащие гнилью… Их облезлые пальцы вцеплялись в моё тело тогда, когда только ко мне приходила надежда на избавление. Ты даже не можешь себе представить, какое отчаяние я испытал, когда ощутил эту жуткую хватку Шестого на своём плече в храме. Храме, в котором я остановился и истово молился целые сутки о защите, покуда не упал без сил с надеждой на лучшее. Восемь месяцев, да… Именно столько я брёл до каменного дома, подгоняемый мертвецким дыханием в спину. И никто мне не смог помочь. Ни служители богов, ни кудесники, ни шарлатаны. Одни гнали меня, бродягу, другие кривили лица и требовали непомерную плату, третьи и вовсе давали надежду, отбирали последние деньги и смеялись, когда проклятые, Девятый или Пятый, гнали меня дальше. Пожалуй больше всего я благодарен тем, кто просто говорил, что не в его силах что-то сделать. Даже те, кто и вправду брался меня защитить, проигрывали схватку, лишь тратя моё бесценное время.

– Но чем же закончилась твоя история? – я подался вперёд в нетерпении.

– Чем закончилась? – мой собеседник горько усмехнулся. – На определённом этапе меня оставлял кто-то из поганых