Поскольку две кампании объединить не удалось, Шифф обратился к американским евреям со специальным посланием о строительстве в Палестине[55]. 16 января 1920 г. он писал Паулю Натану: «Возможно, Вам интересно будет услышать напрямую от меня, что я не вхожу в Сионистскую организацию и что мои отношения с сионистской деятельностью сводятся к следующему: я сочувствую делу восстановления Палестины, имея в виду учреждение там еврейского «очага» под эгидой Великобритании, но я нисколько не заинтересован в политике сионизма и создании еврейского государства».

В мае Шифф внес пожертвование в Еврейское колонизационное общество. Одним из последних поступков его жизни стала посылка 17 сентября 1920 г. телеграммы сэру Герберту Сэмюэлу, тогда высокому комиссару Великобритании, в ответ на запрос, можно ли разместить в Америке значительный заем на восстановительные работы в Палестине: «Поскольку предлагаемый Палестинский заем является по существу заимствованием, он нуждается в гарантии правительства Великобритании и, чтобы успешно разместить его здесь, должен быть произведен в долларах. Буду рад предоставить любое содействие. Сомневаюсь в выполнимости в настоящее время получения займа без гарантии».

Семья играла большую, возможно, даже самую большую роль в жизненной философии Шиффа. Хотя Атлантический океан отделял его от европейских родственников, он всегда поддерживал с ними тесную связь путем переписки и частых визитов. Братьев, сестру и их семьи он считал близкими родственниками, и они часто упоминаются в его письмах.

Для человека с такими развитыми родственными чувствами было вполне естественно, что его тесть, Соломон Лёб, в течение жизни образовал центр своей семейной группы, и Шифф не мог выказывать большего уважения и любви к Лёбу, будь тот даже его родным отцом. Так же крепко Шифф был привязан к братьям своей жены, Моррису и Джеймсу Лёбам. 27 мая 1886 г. он писал Касселю, что «Джеймс превосходный студент и всегда сдает экзамены с наивысшими баллами; Моррис, старший брат, решил стать ученым». Айзек Зелигман, женатый на его свояченице, Гуте Лёб, был еще одним его близким родственником. В письме президенту Элиоту Шифф называет его человеком «прекрасных душевных качеств и большого личного обаяния». Пол Варбург и его жена, Нина Лёб, также принадлежали к кругу близких друзей Шиффа.

После смерти тестя и тещи главой обеих семей фактически стал Шифф. Именно в его доме собирались все родственники. По пятницам к нему съезжались дети, сестры и братья м-с Шифф и другая родня. Перед ужином он читал субботнюю вечернюю молитву, и после этого растущая семья садилась за стол. Вечерняя трапеза завершалась его благословением, которое, однако, не ограничивалось только Шаббатом.

Сила его семейного чувства выражена в письме от 10 ноября 1890 г., в котором, объяснив, что он отдает большую долю своего времени общине, Шифф добавлял: «Но есть мой долг по отношению к жене и детям, который, по-моему, даже выше, чем мой долг перед общиной. Я положил за правило проводить вечер пятницы исключительно с семьей, от чего ни при каких обстоятельствах не могу уклониться».

На следующий год он писал другу: «Я уделяю своей семье чрезвычайно мало времени и часто вынужден укорять себя в том, что, пытаясь быть справедливым к другим, я несправедлив к самым своим близким».

Не проходило и дня, когда бы он не интересовался делами всех членов своей семьи.

При его сильно развитых родственных чувствах он заботился о том, чтобы у его близких было достойное жилье. До 1884 г. Шиффы обитали в доме 35 по 57-й Западной улице, а потом переехали в новый дом по адресу: Пятая авеню, 932. Каждая подробность строительства и меблировки обсуждалась с предельной тщательностью – система отопления, трубы, ковры, часы подвергались подробнейшим его указаниям. Когда женился его сын, этот дом был передан молодоженам, а Шифф с супругой в декабре 1901 г. переехали в дом 965 по Пятой авеню.

В 1891 г. Шифф купил летнюю резиденцию на Рамсон-роуд, в окрестностях Си-Брайт (Нью-Джерси). Особняк стоял в парке размером около пятидесяти акров. В 1898 г. его перестроили и расширили. Позже Шифф купил большое имение на другой стороне Рамсон-роуд, бывший гольф-клуб, чья территория простиралась до реки Шрусбери. У него была крупная ферма, доставлявшая ему большую радость; он любил показывать гостям скот, сад, дорожки, красивую аллею из посаженных им деревьев. Его гостеприимство поражало воображение; он помнил о вкусах и особенностях каждого из тех, кто приезжал к нему в гости. Рано утром он выходил в сад и лично срезал каждой женщине в доме розу или другой цветок по сезону.

Он ревностно охранял квартал от незваных гостей и был активным членом «Ассоциации жильцов Рамсон-роуд». Во многом благодаря его стараниям улица стала одной из самых красивых в стране. Много лет Шифф ездил из Нью-Йорка в свое загородное поместье на судне «Сэнди Хук», где у него имелась отдельная каюта; там он встречался с друзьями, а иногда устраивал деловые встречи.

После 1903 г. у него появилась привычка проводить август и начало сентября в Бар-Харборе (штат Мэн), что наряду с его поездками в Европу составляло его отпуск. Даже живя на Рамсон-роуд, он пять дней в неделю ездил в Нью-Йорк. Шифф особенно радовался тому, что недалеко от его владений находился летний дом президента Элиота, и два семейства часто ходили друг к другу в гости. Его восхищение побережьем Мэна выражено в следующем письме:

«Нью-Йорк,

11 апреля 1918 г.

Дост. Суогару Шерли,

Председателю Комитета по ассигнованиям палаты представителей,

Вашингтон (округ Колумбия)

Уважаемый сэр!

Позвольте написать относительно ассигнований на текущий год, которые, насколько я понимаю, рекомендовал сделать секретарь Департамента внутренних дел Лейн для охраны и развития национального монумента Сьер-де-Монт на острове Маунт-Дезерт. Последние пятнадцать лет в летний сезон я проживаю на острове Маунт-Дезерт; посетил почти все уголки острова и в своих путешествиях по всем Соединенным Штатам и зарубежным странам не встречал более привлекательного природного заповедника, чем остров Маунт-Дезерт. Я искренне верю, что остров – один из лучших даров Всевышнего жителям Соединенных Штатов, и только справедливо, чтобы они оказались достойными такого дара, заботясь о его надлежащих защите и сохранении.

Поэтому хочу поздравить правительство, которое взяло на себя заботу о большей части острова и распорядилось превратить его в национальный парк; остается надеяться, что государство позаботится и о надлежащем содержании вновь созданного парка на скромные расходы, которые могут потребоваться, чтобы парк стал истинной радостью для посетителей и служил на пользу жителям нашей страны, все больше которых посещают его. Хотелось бы, чтобы государство приняло меры по защите парка от лесных пожаров, которые, насколько я понял, бывают очень велики. Позвольте поэтому заручиться Вашей поддержкой, за которую Вам, помимо меня, благодарны все, кто близко к сердцу принимает здоровый и полезный отдых на лоне природы…