с Рычаговым и прочей «авиакомпанией» - расстреляли за бардак творившейся в ВВС РККА и связанную с ним высокую аварийность.

 

Бывший до Проскурова Александр Григорьевич Орлов, вроде бы соответствовал «профилю», ибо в тридцатые годы работал военным атташе в крупнейших европейских странах…

«Ниже» копать не будем, просто подведём общую черту: кто бы не был во главе «Главного разведывательного управления Генерального штаба Рабоче-Крестьянской Армии» (ГРУ ГШ РККА) не стоял, общим было:

На всех уровнях этой «шарашкиной конторы» царил неописуемый словами бардак, недаром именно оттуда были все знаменитые перебежчики – начиная от Гордиевского и кончая Резуном.

Про бардак творившийся при Берзине («невинно» расстрелянном после Урицкого, но до Никонова, Гендина и Орлова) можно прочесть в мемуарах разведчика Михаила Абрамовича Мильштейна «Две встречи с Берией». Про Лаврентия Павловича там – совсем чуть-чуть: по ходу - он был упомянут в названии лишь для «хайпа»… Про бардак же в Главном разведывательном управлении – страниц триста мелким шрифтом.

 

Голиков начальствовал в этой «конторе» недолго и, в октябре 1841-го был заменён генералом Панфиловым. Но не тем, что – панфиловец, а… Неизвестно кем – инфы про него в моём «послезнании» ноль.

Тот в свою очередь, через год уступил кресло некому Ильичёву, Ильичёв – Кузнецову… Но не адмиралу, а…

Неизвестно кому.

Конспирация «бойцов невидимого фронта»?

Нет, ни коим образом…

Бардак!

 

***

Уже после окончания войны, при Кузнецове – который «неизвестно кто», СМЕРШем (военной контрразведкой) было проведено расследование деяний разведчиков-нелегалов, всю войну просидевших «в тылу врага».

В оккупированной фашистами Бельгии, то бишь.

На допросе они дали очень любопытные показания:

«…Арестованный в июле 1945 года резидент Главразведупра Красной Армии в Бельгии ГУРЕВИЧ (кличка «Кент») показал, что он был подготовлен наспех, а переброска его в Бельгию была организована непродуманно. По этому вопросу ГУРЕВИЧ показал следующее:

«Перед переброской меня за границу, по существу, я никакой подготовки не получил. Правда, после оформления моей вербовки работником Главразведупра Красной Армии полковником СТРУНИНЫМ, я был направлен на курсы при разведшколе Главразведупра Красной Армии, но они для практической работы ничего, по существу, не дали. На этих курсах я в течение 5-ти месяцев изучал радиодело, фотодело, и был ознакомлен с общим порядком конспиративных встреч с агентурой за границей».

В буквальном смысле - худо-бедно подготовив, разведчика-нелегала решили забросить в Бельгию под видом мексиканского художника, побывавшего несколько месяцев в Советском Союзе и потом решившего выехать в эту страну через Финляндию, Швецию, Норвегию, Германию и Францию.

Вот что по поводу этой «легенды» говорит сам Гуревич-Кент:

«Надо сказать, что данная мне легенда была очень неудачной хотя бы потому, что я в связи с недостаточностью времени не мог получить никакой консультации о Мексике, об ее внутреннем положении, условиях жизни, и даже ее географических данных. Кроме того, испанский язык, являющийся основным в Мексике, я знал далеко недостаточно для мексиканца и говорил на нем с явно выраженным русским акцентом.

Таким образом, в пути следования я был не в состоянии отвечать на самые простые вопросы о положении в Мексике, а это, бесспорно, навлекало на меня всевозможные подозрения».

Вот так вот: мексиканец, а мексиканского языка не знает…

 

Поняв, что с гражданством дали маху, в Центе решили изменить «легенду». Вот как это происходило:

«Будучи в Париже, я встретился там со связником Главразведупра, который вручил мне уругвайский паспорт на одну из фамилий уругвайского коммерсанта, а я ему сдал свой мексиканский паспорт.

Получая паспорт уругвайского гражданина, я был совершенно недостаточно осведомлен о жизни Уругвая. Когда этот вопрос я поднял еще будучи в Советском Союзе, мне БРОДИН сказал, что такая возможность мне будет предоставлена.

Действительно, спустя некоторое время мне была представлена для ознакомления коротенькая справка, написанная от руки на 2-х страницах одним разведчиком, находившимся в Уругвае очень короткий промежуток времени. Причем в этой справке были указаны две улицы Монтевидео, названия нескольких футбольных команд и подчеркнуто, что население, особенно молодежь, часто собирается в кафе. Ни географического, ни экономического и политического положения в этой справке освещено не было…».

А теперь держитесь за стулья крепче:

«Я даже не знал фамилии президента «моего государства», т. к. по этому вопросу в Главразведупре имелись противоречивые данные. Когда я заметил БРОДИНУ, что этих данных для меня недостаточно, он обещал мне их дать, но их в Главразведупре не оказалось, и мне в последний день перед отъездом было предложено пойти в библиотеку имени Ленина и ознакомиться там с УРУГВАЕМ по БСЭ. Естественно, что и там нужных мне данных, как для коммерсанта богатой уругвайской семьи, найти, конечно, не представилось возможным».

 

Со шпионской экипировкой у Гулевича-Кента, тоже всё было не слава Марксу:

«Выезжая из Советского Союза, я по легенде до этого находился в Нью-Йорке и других странах, а вез с собой только один, небольшого размера чемодан, в котором находились: одна пара белья, три нары носков, несколько носовых платков и пара галстуков, в то время как иностранные туристы, побывавшие в других странах, везут с собой в качестве багажа по нескольку чемоданов с различными носильными вещами, большое количество различных фотографий, личных писем и т. д..

Больше того, я. как личный турист, побывавший в Советском Союзе несколько месяцев, не взял с собой в качестве «памятки» ни единой русской вещи или даже открытки, которая бы напоминала о моем посещении этой страны.

Вследствие этого, сразу же, как только в Ленинграде я сел в вагон, в котором находились иностранцы, следовавшие в Финляндию, на меня было обращено внимание, почему именно я, как иностранный турист, не имею с собой никакого багажа».

 

Нашего незадачливого «Штирлица», проколы ждали буквально на каждом шагу:

«По приезде в Хельсинки я должен был явиться в Интурист и получить билет на самолет, следовавший в Швецию. Когда я обратился к швейцару Интуриста, поскольку других работников в воскресенье не было, и спросил его на французском языке о том, что мне должен быть заказан билет на самолет, он предложил мне говорить на русском языке, дав понять, что он знает о том, что я русский, и играть в прятки с ним не следует».

«По приезде в Париж я остановился в гостинице «Сейтан», и на другой день должен был зайти в кафе «Дюспо», находящееся на Криши, для встречи со связником Разведупра. При этом было обусловлено, что при входе в кафе я займу место за заранее определенным столиком, закажу чай, немедленно расплачусь за него и буду читать французскую газету.